Внебрачные союзы: Вышеградская четверка

Только что венгерскому премьеру Виктору Орбану исполнилось 55. Две пятерки — отличные цифры! Еще можно вспомнить и греческих философов, которые считали этот возраст лучшим для политика. Но сейчас не об этом речь. Харизматик Орбан — сегодня явный лидер Вышеградской четверки. Польша, Венгрия, Чехия и Словакия уже много лет пытаются создать собственную мускулистую «бригаду» внутри ЕС, но со своими целями, характером и амбициями. Интересный эксперимент.

Это, пожалуй, самый загадочный и самый своеобразный межгосударственный союз. Я не случайно вспомнил звонкий термин из девяностых — «бригада». Тогда молодые «спортсмены» бросили вызов зрелым «авторитетам». У «вышеградцев» многое в судьбе схоже с той ситуацией. Невысокий стартовый капитал, зато незаурядные амбиции, крутой норов, даже ирония к одряхлевшей и целлюлитной старой Европе. Дерзкие какие!

Но у любых свойств и качеств, в том числе и геополитических, есть свои предпосылки и основания. Характер «вышеградцев» формировался на базе очень непростой генетической памяти и еще более сложной политической практики. Решение о создании группировки было принято в далеком уже 1991 году по инициативе венгерской стороны. Здесь сработали, скорее всего, фантомные боли венгров по Австро-Венгерской империи, значительной роли и месте в ней именно мадьяр. (Все «вышеградцы» полностью или частично исторически связаны с этой империей, и без анализа данного факта не понять суть и перспективы «четверки».) Но на первом этапе «имперские» гены были замусорены всяким сиюминутным трэшем и побочными обстоятельствами.

Например, большую роль в этом союзе тогда играл Збигнев Бжезинский. Он мечтал сразу после развала Союза создать на его границах антироссийский редут, с которого будут продолжаться атаки, направленные на обескровливание и обнуление русской цивилизации. Мне приходилось тогда с ним встречаться, и я был буквально поражен, как образованный и неглупый человек становится примитивным рабом своей маниакальной идеи. А еще он мечтал свою малую родину Польшу сделать через этот проект субъектом геополитики.

Почти в унисон с ним тогда действовал и Сорос, с которым тоже довелось встречаться в это же время. У него явно просматривалось желание создать не просто геополитический плацдарм против России, но еще и «учебку», где бывшие части Союза, прежде всего Украина, Беларусь, Молдова и Грузия, будут учиться ненавидеть его российское ядро. А еще он мечтал свою малую родину Венгрию сделать через этот проект субъектом геополитики.

Вначале все так и шло. «Вышеградцы» вяло обсуждали совместные экономические, таможенные, экологические проблемы, меланхолично переругивались по поводу гидроузлов и диаспор и оживлялись только когда совместно обличали «тоталитарное прошлое» и «советские унижения». Запомнилось выступление одного из их министров иностранных дел, который поклялся, что его нога никогда не ступит на «русскую землю», даже ради переговоров по нефти и газу.

Потом была лихорадка вступления в ЕС, работа локтями за очередность и финансовую помощь, и все думали, что четверка растворилась в нем без осадка. И вот! Опять они на слуху, в фокусе медиа, да еще и неслабо для салабонов дерзят еэсовским дедам. Тот же Сорос недавно сказал, что в ЕС «все пошло не так». Наверное, он и это имел в виду. Так что же случилось?

Я думаю, просто мощные имперские гены взыграли, взяли верх над привнесенными извне наносными обстоятельствами.

Во-первых, вышеградцы вспомнили, что понятие «империя» расшифровывается как «власть». А власть в руках безликой (а потому и безответственной) бюрократии куда менее эффективна, чем власть в руках подлинного лидера. Поэтому главной фишкой четверки стал, по сути, имперский принцип поиска и опоры на лидера страны. Они переболели сказочным бредом о том, что демократия — это институты и процедуры. Теперь они на себе ощутили, что демократия — это сильный и ответственный лидер. Когда-то самое короткое и емкое определение демократии дал дивный венгерский политический философ Иштван Бибо: «Демократия — это когда ты не боишься». А не боишься ты, когда есть сильная конкретная, персонализированная власть, способная тебя защитить от любых внешних и внутренних бед и напастей.

Во-вторых, имперский синдром требует четче различать реальные и вымышленные угрозы. Все империи, в отличие от просто государств, гибли, когда путали реалии с химерами. И южный фланг четверки вдруг реально ощутил, что угрозы их существованию излучают не колонны танков с Востока, а орды беженцев с Юга и толпы брюссельских бюрократов с Запада.

В-третьих, где-то на подсознательном уровне у их элиты прорезалось имперское понимание того, чем отличается геополитический субъект от объекта. Первый вырабатывает смыслы, второй только потребляет. Я был месяца два назад на выборах в той же Венгрии. Они, по сути, прошли под одним лозунгом: «Хотим жить не по смыслам Сороса, а по своим собственным». Соответственно, сразу же на уровне парламентских законов дембельнули в стране все соросовские «учебки» ненависти к России. А свои смыслы самобытности, сотрудничества, доверия, духовных связей пытаются сделать приоритетными для всей четверки. Пока сопротивляются только поляки. Пока.

В-четвертых, эти тяготеющие друг к другу страны вспомнили вдруг, отчего распалась Австро-Венгрия. Недооценила ценность самобытности каждого, входящего в нее народа: его традиций, культуры, религии, языка, кухни. Не давила бы, например, свой славянско-православный сегмент ― может, процветала бы до сих пор. Поэтому именно «вышеградцы» так ополчились на украинские законы, ущемляющие культурно-лингвистические права их диаспор.

В-пятых, интеллектуалы этого диковинного союза мистическим образом пронесли сквозь века запрос на высокие цели — то, ради чего и создавались империи. Они помнят своих великих композиторов, писателей, философов. В частности, помнят то, что страна, не имевшая своей философской школы, была обречена на угасание. И понимают, что это возможно обеспечить только группой, союзом, но не поодиночке. Их дико раздражают, например, слова украинского президента про «фантастический кофе в Братиславе». Поскольку они хотят быть не «европейским кафетерием», а домом писателей или композиторов, как уже бывало...

Короче, непросто все с Вышеградским союзом. Еще недавно его стебали эксперты и Запада, и России. Называли чуть ли не шайкой нищих. Сейчас смотрят с удивлением и настороженностью — вдруг что-то получится. А ведь получается!

Важный шаг — создание единого центра подготовки политической элиты (открытая в 2013 году Вышеградская школа политических исследований). Без единой элиты не бывает прочных союзов. Грамотный раздел наиболее интересных общих рынков (например, кооперация туроператоров). Неправильный дележ активов развалил не один союз. Последний отъем общеевропейских денег Брюсселем у «вышеградцев». (Отняли более тридцати ярдов евро в пользу более послушных стран старой Европы. У поляков отнимают 23 процента финансирования, у венгров и чехов — почти по четверти.) Ведь ничто так не консолидирует союзы, как общие обиды. А главное, в группу предполагают войти еще и Австрия со Словенией. Когда же к тебе тянутся более богатые и успешные, значит ты на верном пути.

Как там говорил Сорос, «все идет не так»? Для кого-то. А мне опереточная Австро-Венгрия видится не худшей страницей истории. Конечно, когда она не воевала с Российской империей. Кстати, меня иногда журят за имперские симпатии. Мол, всё это отжившая архаика: каменные орлы, тяжелая лепнина, патиновая бронза, дворцы вместо офисов... А я отвечаю: «Во-первых, это красиво...».

Р. Дервиш

* * *