Михаил Хазин. О проблемах G20

Я думаю, что очень много людей напишут о тех коллизиях, которые были связаны с саммитом G20 в Аргентине (тем более что он еще не закончен). Тут и проблемы с самолетом канцлера Германии Меркель (она, кстати, не на Боинге летает?), и встреча президента Франции Макрона (точнее, отсутствие этой встречи), и конфликт (не очень понятно, насколько наигранный) между Путиным и Трампом, абсолютно не наигранный конфликт того же Трампа с Си Цзиньпино. По заключительному документу саммита тоже, наверняка, будут проблемы. Но вот это все я как раз обсуждать не хочу. Как мне кажется, куда важнее другое...

Дело в том, что все предыдущие саммиты были построены по одному и тому же типу, с точки зрения отношений его участников. А именно, есть некие правила и в рамках этих правил происходит, как попарное обсужденье тех или иных вопросов между различными лидерами, так и общее. При этом интерпретация правил и/или их изменение находится под контролем США (или, иногда, у США совместно с МВФ, который всегда неявно присутствует на саммитах, на которых обсуждаются экономические проблемы).

При этом, как понятно, если у пары руководителей в процессе их договоренностей нет необходимости менять или интерпретировать правила, то они вполне могут договариваться самостоятельно, без каких-либо проблем. А если есть — эти изменения нужно обсуждать публично и получить «добро» от США. Все просто и понятно.

Но после прихода Трампа и, особенно, после того как стало понятно, что он, в общем, достаточно укрепился в рамках американской власти, ситуация изменилась принципиально.

Трамп стал менять правила, причем менять очень жестко, одни его высказывания по ВТО чего стоят (а ВТО это один из краеугольных камней, на которых стоит Бреттон-Вудская экономическая модель, которую защищает МВФ). И в результате сложилась крайне сложная ситуация.

Любые двусторонние обсуждения должны начинаться с того, что обсуждаются правила: участники хотят сохранить старые, готовы присоединиться к Трампу (но тогда чем придется жертвовать?) или же хотят наладить собственные правила игры? И если готовы, то какой ресурс они готовы положить на их реализацию?

Типичный пример, Германия и Россия. С точки зрения либеральной (МВФ, Брюссель), Россию нужно бить, бить и бить. И ни в коем случае не поддерживать экономически. С точки зрения Трампа идеологически к России особых претензий нет, но «Северный поток-2» не нужен, поскольку он противоречит американским экономическим интересам. А вот с точки зрения германских промышленников, ругать Россию можно сколько угодно, но все санкции нужно отменять. И любое решение, которое примет Меркель будет, так или иначе, нарушать чьи-то интересы. И кто должен взять на себя оценку, что сегодня для Германии важнее?

Более того, поскольку любая договоренность между любыми двумя странами (не только между Германией и Россией) нарушает чьи-то интересы, то тот, кого «обидели» начинает действовать и пытаться влиять на стороны договоренности всеми своими ресурсами. В результате чего уже через несколько часов после договоренностей, участники соответствующих переговоров начинают созваниваться и уточнять свои позиции в соответствии «со снова открывшимися обстоятельствами».

И вот как работать в такой ситуации? Трамп два раза назначал и отменял встречу с Путиным. Есть варианты при которых и та, и другая альтернатива вполне себе для нас выгодна, но как вы прикажете принимать решение о действиях, если ситуация меняется чуть ли не каждый час. И у всех остальных участников саммита ситуация ничуть не лучше. Более того, судя по, например, демонстративно дружественной встрече Путина с лидером Саудовской Аравии, причем на глазах у Трампа, у обоих участников есть основания считать, что Трамп не сильно доволен той позицией, к которой его вынудили. Кто и как — отдельный вопрос.

Когда мы с Сергеем Ильичем Гавриленковым в начале 2000-х придумывали тот проект, который потом получил название «Мост в будущее» и в рамках которого на аналоге игры в бридж разыгрываются расклады глобальных проектов, мы понимали, что придет время, когда ситуация измениться и играть нужно будет одновременно всем. И вот, не прошло и 20 лет, это время пришло. И оно принципиально и категорически меняет всю политическую картину мира.

Дело тут даже не в том, что решения становятся более сложными и куда более краткосрочными. Дело в том, что приходится принципиально менять модель поведения для тех, кто в эту игру вовлечен. С одной стороны, нужно смотреть во все стороны и все время корректировать свою позицию. А с другой — иметь очень четкую картину своих стратегических интересов, для того, чтобы в череде тактических маневров усиливать свою позицию, а не ослаблять ее.

И это, кстати, серьезная проблема для нас. Поскольку никакого образа будущего у нас нет, не может быть и стратегии. А это значит, что любая тактика, даже самая выдающаяся, эффекта не даст: для капитана, у которого нет цели, никакой ветер не будет попутным.

Михаил Хазин

* * *