Элита как постсоветский феномен

Несколько лет назад я оказался в коллективном лекционном туре по ведущим польским университетам. Нам на троих сняли многокомнатный номер с общей светлой гостиной. Небольшому академику, мне и великому писателю. (Не буду называть его имя, чтобы не обвинили в рекламе.) Вечером мы с академиком накрыли в гостиной поляну. Ну там нарезка, домашние соленья, отечественная водка из дьюти-фри, уже сильно охлажденная в гостиничном холодильнике. Долго ждали третьего. Писатель не явился.

Я знал, что русские военные иногда не являются даже на широко анонсированную войну. Но не ведал, что русские писатели могут проманкировать обильное застолье. А он так и не приехал. Гений. Их мало, но легко отличить. Посредственный писатель всегда сильнее, обильнее, многограннее и непредсказуемее своих произведений. Талантливый равен им. А гений, конечно, как личность уступает своим творческим детищам. В них сокрыто, закодировано куда больше, чем в его собственном уме, чувствах и опыте. Такая вот мистика.

Я сейчас перечитываю роман, из-за работы над которым, видимо, так и не приехал наш собутыльник: «Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами» — и в очередной раз убеждаюсь в этом. Ну не мог обычный писатель сознательно закодировать в тексте столько тайных смыслов, провидческих намеков, сакральных подсказок...

Только гений, рукой которого водит неизвестно кто, знающий мир лучше самых мудрых творцов. И если есть в этом романе, на мой взгляд, неточности и погрешности, то они связаны как раз с тем, что писатель хотел преодолеть диктат этой незримой руки и наваять что-то «человеческое» от собственных убеждений или заблуждений своего окружения.

Так бывает. Так о чем это я? О нашем ближайшем будущем! Он пишет (или это выводит незримая рука его творчества), в принципе, правильно, когда утверждает, что общий рисунок государственной и межгосударственной жизни определяется конкуренцией, соперничеством, конвергенцией и войной элит. В геополитическом плане это противостояние масонов (финансистов) и чекистов (сырьевиков).

Во внутреннем плане это конкуренция либералов, которых писатель издевательски называет «цивилизаторы», и традиционалистов, которых автор уважительно называет «вата».

Мой личный опыт не протестует против такой схемы, хотя осознает всю её ироническую упрощённость. Поясню. Действительно, всё в социальном бытии определяется конфигурацией элит, их происхождением, качеством и спецификой. Всё! Все остальные факторы малозначимы. При этом надо учесть, что чем больше страна, тем меньше в ней ключевых элит. Видимо, сам размер державы задает такой масштаб задач и миссий для правящих групп, что маломеры отпадают сами собой. До конца девяностых в реформаторском агар-агаре постсоветских образований кишели сперматозоиды всех протоэлит. Но когда Россия стала вдруг с натугой и фантомными болями превращаться в великую державу, с многими её атрибутами типа горизонтов планирования и превалирования общих целей над мелкогрупповыми все эти «бандитские Петербурги», «семибоярщины» и «юкосы» были покрыты, как овца быком, либерастами и силовиками. Или «цивилизаторами» и «ватой», если говорить сленгом писателя.

И здесь возникают сразу две интриги. Одна внутренняя и другая, естественно, внешняя. Итак, первая. Писатель подспудно проводит мысль, что «вата» со всем их безмерным нефтесырьевым и вэпэковским ресурсом проиграет либералам. Фишка в том, что лучшие представители «ваты», возгоняясь по социальной лестнице в высшие элитные слои, затем предательски переходят в лагерь «цивилизаторов». Помните, в «Зеленом фургоне» психологический переход каждого нового городского начальника милиции в криминальную шоблу начинался с приобретения им дорогущих красных хромовых сапог. Блатная эстетика и потребительская роскошь на раз ломали чувство профессионального долга и социальной ответственности.

Так вот, бывший образцовый «ватник», обувая «красные сапоги»: каннские виллы, карибские яхты, кембриджские дипломы для деток и любовниц, — сразу становился образцовым «цивилизатором». Любовь к трем апельсинам побеждала любовь к Родине. Эстетика потребления побеждала эстетику служения. Хотя последней эстетики, вообще-то, до последнего времени и не было. Русская эстетика, пройдя евроремонт, превращалась в западную гипсовую штукатурку.

Дело в том, что борьба либералов и традиционалистов — это не борьба смыслов, но образов; не борьба идей, но стилей. Этого не понимают авторы и участники бесконечных телевизионных ток-шок шоу?. И поэтому за много лет ни одна сторона там не может переспорить другую. В гонках по кольцу Мебиуса это в принципе невозможно, т.к. свой лагерь вдруг оказывается на чужой поверхности...

Увлекся. Короче, главная проблема «ваты» (к которой я и сам принадлежу) -создать такую аутентичную себе эстетику, такую модную автохтонную стилистику, чтобы с этой эстетической территории не хотелось перебегать на чужую. Признаюсь, сам пытался что-то сделать в этом жанре. Например, хотел снять такой клип. Заброшенная шахта, рядом паровоз, шахтеры майнят уголь прямо в его бездонный тендер. Спецовки, каски, тормозки, чекушки, угольная пыль, мат-перемат... Все признаки и атрибуты «ватного мира» в представлениях либерастов. Потом оказывается, что любой паровоз с небольшими доделками — это мини-электростанция. И вот шахтеры переодеваются в стильные комби, вместо касок нахлобучивают белоснежные шапочки, переходят в соседний вагон, садятся в глубокие кожаные кресла, выводят на бесчисленные экраны индексы мировых фондовых бирж, берут в мозолистые руки джойстики, мартини или длинноногих помощниц и майнят с помощью добытой энергии всякие биткоины и эфиры на свои многозначные счета...

Вот это вата! Я бы, наверное, и снял клип, если б мне не помешал танк. Т-34. Наверное, снимал тоже гений. Поскольку смыслов в фильме, конечно, больше, чем рассчитывал автор. Все и не перечислить, но главных назвал бы три. Первый: танк может раздавить целую кучу оппелей, хорьхов и прочих мерседесов. Если этот танк русский.

Второй: красивая девушка променяет офис вместе с кожаным диваном и французским коньяком на промасленное чрево танка. Если летеха в ватном прикиде из танка выглядит круче, чем офисный штандартенфюрер в прикиде от Босса.

Третье: один наш танк может победит десятки чужих. Если в этом танке воплощена доблесть, профессионализм, благородство, икона, ну и белорус за рычагами.

Все эти подсказки относятся и к метафизике элит. Ватная элита возникнет как самодостаточное явление если:

а) появится успешная молодежь, которая плачет не от царапины на крыле своего «Бентли», а от пробитого борта отечественного танка;

б) появятся красивые девушки, которые выбирают своего героя не по размеру офиса, цене и марке одежды и бухла, а по размеру и марке души;

в) появятся джедаи нашей, «ватной», элиты, для которых количество и маститость оппонентов не имеет значения. Вообще! Пусть хоть весь мир против, но если за нами доблесть, профессионализм, благородство, икона, ну и белорус за рычагами, пусть молятся оппоненты на своих языках...

Да, еще могут спросить, а как быстро отличить либерала от «ваты»? Просто. Первые вырастают на МИФАХ, а вторые на БЫЛИНАХ.

Еще я хотел поговорить о взаимодействии немногочисленных русских элит с многочисленными заграничными. Но об этом позже. Как и о том, где ставить пока ударение в этом загадочном слове.

Р. Дервиш

* * *