Александр Халдей. Крест Империи: когда Россия услышит зов Империи?

В связи с распадом СССР и попытками России восстановить своё влияние на бывшую периферию актуальными остаются дискуссии по теме Империи, её сути, достоинств и недостатков, отличительных признаков и обречённости на её судьбу.

Извечное противостояние славянофилов и западников, традиционалистов и модернистов, либералов и консерваторов, по сути, является вариантами единой темы, сквозной линией проходящей через всю российскую историю — быть или не быть России империей.

Деловая газета «Взгляд» опубликовала недавно на эту тему статью «Является ли Россия империей», где рассматривается сегодняшняя российская государственность и сопоставляются известные формы империй: морская и сухопутная, государство-нация и политическое государство, отношения «метрополия — национальные окраины или периферия». Исследуется историческая трансформация данного термина и его приход в современную форму. В итоге делается вывод:

«Иными словами, империя, или, если использовать технический термин, государство-империя, это традиционный аналог государственного устройства, альтернатива модернистскому государству-нации с его унификацией и унитаризмом. Не исторический, не обязательно с императором, и в случае России — аналог сухопутной, а не морской империи. Именно это и имеется в виду, когда Россия определяется как империя. А не возрождение исторических аналогов».

В связи с фактом публикации статьи необходимо коснуться тех аспектов темы, которые в изложении автора статьи Валерия Коровина выглядят дискуссионными. Это те характеристики Империи, которые сложились давно, и которые нет смысла пересматривать, ибо они сохраняются в современных империях, несмотря на их трансформацию в модерновую форму либеральной республики.

1. Империя — это традиционный аналог государственного устройства, альтернатива государству-нации. Отталкиваясь от верной посылки — империя всегда многонациональное, то есть политическое государство — делаются неверные выводы: «То, что не государство-нация — то империя или потенциальная империя». Такой вывод — абсолютизация формы и недооценка содержания. И вот почему.

Любая империя — это многонациональное государство, в основе которого находится государствообразующая нация. Именно эта нация строит своё государство (и для себя), это её проект для себя и потом уже для других, и потому она вовлекает в это строительство соседние народы. Которые находят для себя выгодным соучредительство в таком государстве, хотя и на правах младших партнёров. Младших — не значит неравных, младших — это значит меньших по численности, но не по правам. Их устраивает тот тип цивилизации, который им предлагается, и потому они охотно включаются в процесс государственного строительства, инициированный государствообразующей нацией.

При этом замечено: как только государствообразующая нация теряет численное преимущество в отношении соседей, и её доля становится меньше 50%, строительство империи заканчивается, и она начинает постепенно разрушаться. Культурное влияние прекращается, так как не находит выражения в способности культурного и цивилизационного доминирования. Ибо Империя — это сочетание доминирования и культурного соблазна, и если ослабнет что-то одно, всё рушится.

Так случилось с Римом, так случилось с Византией. Рим рухнул, когда римляне оказались в меньшинстве по отношению к этносам национальных окраин, а Византия рухнула, когда перестала быть государством греков. Так случилось и с СССР, где русские утратили цивилизационное и культурное первенство.

И в словах советского гимна, и в знаменитом тосте Сталина «за русский народ» это первенство было признано и отражено. В эпоху Горбачёва выразилась утрата этого первенства. Кстати, первым это почувствовал и выразил Мао в отношении Хрущёва после смерти Сталина.

Как только национальные окраины СССР стали смотреть на культуру русских с чувством превосходства, не важно, насколько обоснованным, СССР рухнул. Его разрушил сговор элит национальных окраин с ушедшей в раскол частью русских элит, предавших идею Империи (Красной Империи в случае с СССР) и утративших культурное превосходство. У них больше не было проекта, к которому имело смысл присоединяться.

В Африке в новых государствах, где имеется свыше 50% государствообразующего племени, воцаряются относительная стабильность и относительное развитие, но там, где всех наций по 30% и нет выраженного большинства одной государствообразующей нации, никогда не прекращается гражданская война на национальной почве. Это несостоявшиеся государства.

Таким образом, диалектика национального и интернационального в строительстве Империи выглядит несколько иначе, чем это представлено в схеме Валерия Коровина. Империя всегда имеет в основе нацию и её государство, ставшее общим домом для всех прочих наций и этносов.

Когда исчезает культурный соблазн и выравниваются культурные и цивилизационные параметры народов, Империя распадается. Судьба СССР тому ярчайший пример. Одним голым принуждением империю не построишь. Римляне всегда входили армией лишь в те государства, где половина населения радостно приветствовала их вход. Они завоевали и уничтожили Иудею, но так и не победили её. Частью их империи Иудея так и не стала, оставаясь всегда мятежной провинцией. США могут раздавить Афганистан тысячу раз, но он там не властвуют только потому, что не имеют влияния.

То есть Империя — это, прежде всего, вопрос влияния. А влиять можно чем угодно. Бывает, Модерн побеждает Традицию и становится влиятельнее, чем она. Бывает Традиция влиятельнее, чем Модерн, и потому сводить Империю к Традиции неправомерно. Одни государства строят империю, опираясь на Модерн (США, Британия, ЕС), другие — на Традицию (Россия, Китай, Турция, Иран). Насколько успешно — другой вопрос, вопрос пропаганды, культурного влияния. Но без влияния ничего не может быть.

Следовательно, Империя — не всегда монархия, она вполне может быть и республикой. Или квазиреспубликой, где под либеральными республиканскими формами спрятана монархическая традиционалистская сущность. Влияние важнее формы государственности. В России есть республика, но у нее нет Идеи для всех, и потому она пока не Империя. Она боится в себе самой услышать зов Империи. Но когда расслышит и последует, вновь станет Империей. Это исключительно вопрос времени.

2. Империя возможна без императора. Тоже ложный тезис. Интеллектуальная ловушка. Император — это авторитет, в котором персонифицирована имперская Идея Универсальных Ценностей Для Всех. И не важно, как он называется — Государь, Генеральный секретарь, Президент или Премьер-Министр. Он олицетворяет имперскую идею. Император не всегда диктатор, автократ и тиран. Он правит не от себя, а от Идеи. Нет Идеи — нет легитимности его власти и притязаний на неё.

Таким образом: 1. Империя — это общий дом, построенный нацией-лидером, 2. Лидерство это признано добровольно и основано на способности предложить выгодный проект, 3. Наличие персонификации Идеи (Императора) необходимо.

Нелепо думать, что в цивилизации Запада нет императора. Есть, и все мы прекрасно знаем, как его зовут. Точнее её, ибо считать президента США таким императором наивно и глупо. А вот в отношении Британской королевы, которая царствует, но якобы не правит, это вполне справедливо.

У китайской Империи есть Император — это Си Цзиньпин. У турецкой — это Эрдоган. У российской — это Владимир Путин, это он сформулировал негласную Идею большой Российской Империи, которая действительно не будет повторять старые схемы, но ведь мы только что доказали, что этого абсолютно не требуется. Собственно вся истерика империи англо-американской в адрес России именно этим обстоятельством и вызвана — возрождением понимания России как Империи.

Российская Империя складывается вновь, но по новым контурам. Она проходит этапы становления, и как бы ни был долог этот путь, он неотвратимо начат, и это единственная реальность, данная нам в ощущениях. Британская королева не даст соврать.

Александр Халдей

* * *