Александр Задорожний: Мы оказались на грани охлократии

Этот человек был одним из главных “двигателей” политической реформы. Потому что юрист. Да и просто умнейший человек. Нам было просто приятно поговорить с Александром Задорожним, который не нуждается в особом представлении.
- Александр Викторович, вы были непосредственным участником конституционного процесса. Предполагали, что парламентская форма правления преподнесет именно такие “подарочки”: блокирование, конфронтацию институтов власти, правовой тупик?
— Когда за столом переговоров корректируется значение отдельных норм, представить себе все последствия, конечно же, очень сложно. Задача парламента четвертого созыва состояла в том, чтобы детализировать ряд конституционных предписаний. Например, принять новую редакцию закона о политических партиях, чтобы снять проблему, связанную с императивным мандатом. Это когда некая гипотетическая группа депутатов сидит и голосует не так, как фракция. Что с ними делать? Тогда мы не ответили на этот вопрос. А сегодня начинается революционное творчество: мы их выгоним, добьемся лишения мандатов… Необходимо было внести изменения и в закон о комитетах Верховной Рады. Ответить на главный вопрос: так сколько комитетов получает оппозиция? Надо было принять закон о большинстве и об оппозиции… Да, мы не могли детально спрогнозировать, во что это все выльется. Условно говоря, не предполагали, что депутат Икс набьет морду депутату Игрек. Но было очевидно, что проблемы будут возникать. И естественно, появится желание использовать их для дестабилизации ситуации в стране.
- БЮТ и “Наша Украина” попытались с помощью Печерского суда решить глобальные вопросы: доказать нелегитимность антикризисной коалиции, отменить избрание Александра Мороза спикером. Насколько правомерны подобные действия?
— Ответ на этот вопрос прост. Есть решение Конституционного суда по представлению группы депутатов третьего созыва относительно незаконности формирования парламентского большинства и перераспределения комитетов. КС установил, что не в компетенции суда рассматривать данный вопрос, поскольку Верховная Рада не нарушила конституционную процедуру, а все то, что не предусмотрено Конституцией, решается непосредственно самой Радой. На сегодняшний день вмешательство в парламентские процедуры любого суда недопустимо, так как это внутренняя компетенция Верховной Рады. Сама проблема заключается не столько в компетенции суда, сколько в соотношении понятий. Любой незаангажированный читатель Конституции увидит, что руководство ВР избирается вне всякой связи с коалицией. Поэтому любые вопросы, возникающие в связи с трактовкой статей 65 и 66 Регламента, не имеют отношения к избранию парламентского президиума. На заседании конституционной комиссии данная проблема детально обсуждалась. И всем стало понятно, что коалиция формирует Кабинет министров, несет ответственность за его деятельность, однако избрание руководства ВР — это не ее компетенция. Следующий момент: в Конституции не решен вопрос — а что же такое Верховная Рада? На мой взгляд, после того как будут сформированы руководящие органы парламента, ВР становится полноценным законодательным органом, а не сборищем народных депутатов, возглавляемых временным президиумом. И отсчет установленных Конституцией сроков роспуска Рады — 30 и 60 дней — начинается именно с этого момента. Поэтому формирование или неформирование коалиции не имеет никакого отношения к избранию спикера. Весьма удивительно, что многие уважаемые юристы просто забывают читать закон, иначе бы поняли: не в компетенции Печерского суда рассматривать внутрипарламентские вопросы.
- Кстати, о суде. Президент настаивает на том, что парламент до утверждения кандидатуры премьера должен разблокировать работу Конституционного суда. В законе о КС записано, что в течение месяца после своего назначения судьи КС должны принять присягу в парламенте. Прошло уже больше 9 месяцев. Какой существует нормальный юридический выход из сложившейся ситуации?
— Ваш покорный слуга на себе испытал тяжелую десницу закона. Напомню, что членами Высшего совета юстиции Александр Задорожний и Степан Гавриш были назначены указом Президента от 4 апреля 2004 года. Мы не могли принять присягу в связи с тем, что закон о Высшем совете юстиции предусматривает принесение присяги в течение двух месяцев с момента назначения. Мы обратились к Президенту с просьбой отменить предыдущий указ о нашем назначении. поскольку не смогли уложиться в отведенный срок. Президент 22 сентября 2004 года отменил свой же указ, а 25 сентября издал новый. 7 октября Гавриш с Задорожним приняли присягу.
- Создали прецедент?
— У нас не прецедентное право. Но поскольку законом о КС предусмотрено, что в течение месяца судьи должны принять присягу, а этого не произошло, то теперь Президент, съезд судей должны либо подтвердить свое предыдущее решение, либо назначить других представителей по своей квоте. Точка.
- Как вы считаете, что в связи со сложившейся сегодня ситуацией надо делать: отменить политическую реформу или же начать ее совершенствовать, вплоть до избрания президента парламентом?
— На мой взгляд, иной морали, чем та, которая закреплена в праве, нет. Иначе мы уходим в беспредел. Вспомните, что стало с теми представителями правовой школы, которые словами революционных лозунгов говорили о несправедливых законах и оправдывали Французскую революцию. Она же их и “съела”… Мы уже использовали тезис верховенства права, а не закона, для того чтобы объявить третий тур президентских выборов. Но это дорога в никуда. Особенно опасно проводить подобные эксперименты в конституционном процессе. Я считаю, что проекты внесения изменений в Основной Закон имеют право на существование, но только в том случае, если они реализуются в соответствии с конституционными процедурами. Попытки силовыми методами — с помощью “кричалок” и “дуделок” — приостановить обсуждение и принятие данных вопросов заводят нас в никуда. Если хотят 150 депутатов “попытать счастья” и изменить Конституцию, то запрещать мы не имеем права. Иначе потом это выльется в разбитые окна и подожженные машины.
- Каков юридический статус коалиционного договора? Это простая бумажка, протокол о намерениях или серьезный документ, за нарушение условий которого подписанта должна постичь страшная кара?
— Ответ достаточно прост: это внутренний документ для тех мужиков, которые между собой договорились о принципах дележа власти. В худшем случае они могут друг другу морды набить за несоблюдение его условий. Это политический документ, содержание которого не предусмотрено и не регламентировано законом. Можно очень долго теоретизировать по данному поводу, но я всегда вспоминаю совет своего преподавателя с юридического факультета, учившего меня принимать экзамены: “Если ты хочешь поставить нужную оценку студенту, задай ему тот вопрос, на который у тебя самого нет ответа…”. Так и в данном случае: внятного правового ответа на ваш вопрос нет, поэтому, скорее всего, будут играть политическими мускулами. За то, что не предписано, не предусмотрено, нельзя привлечь к ответственности. Я понимаю, что у других юристов, например у Зварыча и Ключковского, будут другие толкования. Подводя итог, скажу: это все нужно было выписать, закрепить законодательно. Власть впала в эйфорию: дескать, мы и так возьмем столько, сколько захотим. А оказалось, это далеко не так.
- Членство в коалиции должно быть индивидуальным или фракционным?
— Это противоречие есть в Конституции. Она содержит “старую” и новую часть, где сказано, что членами коалиции являются депутатские фракции. Но вместе с тем в Основном Законе есть норма, согласно которой каждый народный депутат голосует лично. В связи с этим и возникает противоречие: может ли народный депутат быть индивидуальным членом коалиции? Если читать “старую” часть Основного Закона, то да. Но мы должны читать Конституцию интегрированно, и потому членами коалиции являются депутатские фракции. Но они все равно голосуют “через” каждого народного избранника. Не очень красивая формула, но факт остается фактом. У нас же не Бундестаг, где голосуют фракции и группы, вне зависимости от личного присутствия депутата на заседании.
- Возможно ли в Украине двоевластие? У каждой из противоборствующих сторон свое толкование Конституции, а посередине — Майдан.
— Понимаете, в чем дело: дискредитация власти привела к шельмованию государственности как таковой. В итоге власть, государство чрезвычайно слабы. И мы можем оказаться на грани охлократии. Вот еще раз толкнем эти кресла, еще раз политики, имеющие реальную поддержку избирателей, ввяжутся в противостояние, и начнет говорить улица. Даже несмотря на то, что улица ничего не решила зимой 2004-го. Но очень настойчиво все эти два года говорилось о том, что все сделал Майдан, хотя на самом деле — Верховный суд. И желание решать проблему “народными мерами” крепнет.