Хакеры перезагрузки оказались в проигрыше

Об авторе: Сергей Михайлович Рогов - директор Института США и Канады Российской академии наук, член-корреспондент РАН.
Российско-американская встреча в верхах, судя по всему, открыла новую главу в отношениях между Москвой и Вашингтоном. Объявленная президентом США Бараком Обамой «перезагрузка» дает первые результаты. Это, однако, – не повод для эйфории. После окончания холодной войны руководители Российской Федерации и Соединенных Штатов не раз объявляли о стратегическом партнерстве. Но каждый раз эти декларации не подкреплялись конкретными делами. Обманутые ожидания завершались резким охлаждением отношений между двумя странами. Хочется надеяться, что печальная история не повторится вновь.
Столкнувшись с огромным количеством проблем внутри США и на мировой арене, администрация Обамы отнюдь не считает отношения с Россией своим главным приоритетом. Однако Вашингтон ныне не стремится к тому, чтобы сделать Москву одним из своих противников в формирующемся многополярном мире. Нынешние американские руководители не придают приоритетного значения включению в НАТО Украины и Грузии, а также размещению в Восточной Европе стратегической ПРО. Более того, Соединенные Штаты заинтересованы в сотрудничестве с Россией по таким проблемам, как Афганистан, Иран, Северная Корея, израильско-палестинский конфликт, нераспространение ядерного оружия.
НАКАНУНЕ
Визит Барака Обамы в российскую столицу вызвал огромный интерес. Накануне саммита многие самозваные, но некомпетентные эксперты и у нас, и в США предрекали провал «перезагрузки» и безрезультативность встречи глав двух государств.
На внутриполитической арене Соединенных Штатов весной нынешнего года развернулась небывало острая дискуссия по вопросам российско-американских отношений. Многие ведущие эксперты, включая отставных дипломатов, призывали Обаму радикально пересмотреть подход к России и пойти на признание законных интересов Москвы по целому ряду проблем. Одновременно усилилась начавшаяся пару лет назад кампания за ядерное разоружение. Однако в последнее время активизировались противники «уступок русским». Среди них – многие лидеры Республиканской партии, а также некоторые демократы – бывшие чиновники администрации Билла Клинтона.
Между тем администрация Обамы отказалась от грубой антироссийской пропаганды и объявила о намерении подписать новый договор о сокращении ядерных вооружений на смену Договору СНВ-1. На встрече президентов России и США в начале апреля в Лондоне было принято решение начать переговоры по этому вопросу. Выступая в Праге, Обама поддержал идею всеобщего и полного ядерного разоружения, правда, в отдаленном будущем. Администрация Обамы приняла решение о прекращении НИР по созданию новой ядерной боеголовки (RRW), а также объявила о намерении добиваться скорейшей ратификации Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. Однако на практике радикальных изменений в ядерной политике США не произошло.
Пентагон отложил рассмотрение этого вопроса до конца года, когда должны быть подготовлены доктринальные документы «Обзор ядерной политики» и «Четырехгодичный военный обзор». В результате делегация Соединенных Штатов пришла на переговоры с российскими коллегами с позицией, которую определяли планы строительства американских ядерных сил, принятые еще при администрации Джорджа Буша-младшего. В печати сообщалось, что стратегические силы США уже были сокращены до 2200 «развернутых» боезарядов, как это предусматривается Московским договором о СНП, подписанным в 2002 году.
В российской печати и на телевидении развернулась необоснованная шумиха о якобы радикальных сокращениях, которых добивается администрация Обамы. При этом назывались фантастические цифры – 1000 и даже 500 боеголовок. Ничего подобного! Обама никогда не делал таких предложений.
Стенания по поводу «ядерного разоружения России» не имели под собой никаких оснований. Американские предложения предусматривали символические сокращения по сравнению с нижним уровнем Московского договора (1700 боеголовок). Эта позиция не отличалась радикально от российских предложений и вряд ли требовала от нас серьезных уступок.
В то же время наши СМИ полностью проигнорировали решение новой администрации США прекратить или заморозить основные программы стратегической ПРО (GBI, KEI, MKV, ABL). Вместо этого приоритет был отдан развитию региональной противоракетной обороны (ПРО на ТВД). К 2015 году количество ракет-перехватчиков «Стандард-3» морского базирования увеличится до 329, а перехватчиков THAAD наземного базирования – до 287. Этого вполне достаточно для защиты от гипотетической угрозы со стороны Ирана и Северной Кореи, а также, возможно, и Китая, если Пекин не будет осуществлять крупномасштабное наращивание своих стратегических ядерных сил. Но такая система ПРО не в состоянии эффективно противодействовать стратегическим силам России (см. «НВО» от 5 июня 2009 года).
Изменение приоритетов ПРО тут же вызвало негативную реакцию крайне правых кругов в США, попытавшихся при обсуждении бюджета на 2010 год вернуть ассигнования на эти цели. Лидер республиканцев в Палате представителей Джон Бейнер, а также сенаторы Джон Маккейн, Джон Кайл и Ричард Шелби призвали восстановить финансирование сворачиваемых администрацией Обамы противоракетных программ. Их поддерживают и некоторые демократы, в частности сенатор от Аляски Марк Бегич. Однако Демократическая партия в обеих палатах Конгресса обладает необходимым большинством для одобрения объявленных министром обороны Робертом Гейтсом бюджетных решений по сокращению ПРО.
ПЕРВЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ
Московский саммит 6–7 июля свидетельствует, что диалог, начатый президентами Медведевым и Обамой в Лондоне три месяца назад, перешел в практическую плоскость, несмотря на противодействие американских и российских противников «перезагрузки». Речь на переговорах, естественно, шла и о торгово-экономических и гуманитарных связях, сотрудничестве в сферах энергетики и медицины, диалоге по вопросам развития гражданского общества. Но главное внимание было уделено военно-политической проблематике.
Была достигнута договоренность о взаимодействии по вопросам нераспространения. Обама в отличие от Буша не требует «смены режимов» в Иране и Северной Корее, а выступает за переговоры о прекращении ракетно-ядерных программ. Это позволило сблизить позиции России и США. Но на конференции по Договору о нераспространении в мае 2010 года ядерные сверхдержавы должны продемонстрировать, что они продолжают сокращать свои ядерные вооружения.
Был принят президентский план действий, который включает конкретные поручения ведомствам по ключевым направлениям торгово-экономического взаимодействия. Этот план должен стать основой для межправительственного диалога и создания соответствующей координационной структуры.
По итогам переговоров принято решение о создании российско-американской президентской комиссии по развитию сотрудничества. Координаторами комиссии будут министр иностранных дел Сергей Лавров и государственный секретарь Хиллари Клинтон. Комиссия будет состоять из 13 рабочих групп, в том числе по ядерной энергетике и ядерной безопасности; контролю над вооружениями и международной безопасности; внешней политике и борьбе с терроризмом; противодействию незаконному обороту наркотиков. Кроме того, будут созданы дополнительные группы по сотрудничеству в сфере обороны; по линии внешней разведки; по спортивным связям и т.д. Все эти группы должны работать под руководством соответствующих министров или их заместителей.
Это означает институциализацию взаимодействия Москвы и Вашингтона. Речь идет не просто о возобновлении комиссии Гор–Черномырдин, действовавшей в 1990-е годы. Формируется куда более разветвленная структура, не ограниченная только экономическими вопросами. Она напрямую подчинена двум президентам, ставшим ее председателями. Хочется надеяться, что это поможет переломить бюрократическую инертность, которая зачастую сводит на нет любые декларации глав государств.
ВОЕННОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО
Важнейшее значение имеет подписанное в Москве соглашение о сотрудничестве по Афганистану. Оно касается прежде всего транзита американских военных грузов и военнослужащих через Россию в Афганистан, который объявлен Обамой «центральным фронтом» в борьбе против терроризма. Действительно, талибы и «Аль-Каида» являются врагами и России, и США. Еще раньше подобные соглашения Россия заключила с Германией, Францией и Испанией. Недавно возобновил свою работу Совет Россия–НАТО, где афганская тема также является ключевой.
Дело, конечно, не просто в экономических соображениях сторон (американцы считают, что сэкономят 133 млн. долл., а Россия получит плату за транзитные услуги – пользование железными дорогами, воздушными коридорами и т.д.). В условиях, когда транзит через Пакистан, где ситуация близка к хаосу, затруднен, США крайне заинтересованы в российской поддержке.
У американских войск в Афганистане буквально земля горит под ногами. В день московского саммита там погибли семь солдат США. Не случайно незадолго до приезда в Москву Обама вспомнил об опыте советского «ограниченного контингента» в Стране гор. В Соединенных Штатах многие говорят, что Афганистан может стать «Вьетнамом Обамы».
Все это заставляет вспомнить ситуацию осени 2001 года, накануне американского вторжения в Афганистан. Тогда Владимир Путин поддержал Буша без всяких условий. В результате после взятия американцами Кабула Россия получила взамен выход США из Договора по ПРО, расширение НАТО и американские базы в Средней Азии. Пойдет ли Обама по пути своего предшественника или же проявит сдержанность в таких вопросах, как принятие в НАТО Украины и Грузии, а также развертывание ПРО в Восточной Европе? Поскольку теперь Вашингтон оказывается в определенной зависимости от Москвы, можно полагать, что история не повторится.
Кроме того, подписано соглашение о развитии двустороннего военного сотрудничества, которое было подготовлено на встречах начальника Генерального штаба ВС РФ и председателя Комитета начальников штабов ВС США. Речь идет об оперативной совместимости вооруженных сил двух стран.
Предполагается до конца нынешнего года провести 20 мероприятий, в том числе «стратегическую дискуссию» между Генштабом и Комитетом начальников штабов, совместные учения по борьбе с воздушным пиратством и военно-морскую игру. В 2010 году будет осуществляться план взаимодействия Министерства обороны РФ и Европейского командования США.
ПРОБЛЕМА ПРО
На саммите было объявлено, что Россия и США совместно проведут изучение угрозы со стороны баллистических ракет третьих стран. В заявлении двух президентов по этому вопросу говорится: «Наши страны активизируют поиск оптимальных путей укрепления стратегических отношений на основе взаимного уважения и общих интересов». Экспертам поручено подготовить «соответствующие рекомендации».
Как известно, США мотивировали свой односторонний выход из Договора по ПРО и развертывание стратегической противоракетной обороны ракетной угрозой со стороны КНДР и Ирана. Но у этих стран нет межконтинентальных ракет, у них есть только ракеты средней и меньшей дальности, которые 20 лет назад были запрещены Договором о РСМД. Это и позволяет нам и американцам начать диалог об угрозе и средствах ее парирования. При этом предполагается сделать упор на «приоритетное использование политико-дипломатических методов».
Россия категорически против развертывания третьего позиционного района (ТПР) ПРО в Европе. Администрация Обамы в отличие от предшественника не горит энтузиазмом размещать противоракеты в Польше. Совместный диалог дает надежду найти взаимоприемлемое решение.
Отказ США от дальнейшего развертывания трехступенчатых стратегических ракет-перехватчиков GBI на Аляске и в Калифорнии (помимо уже имеющихся 30 пусковых установок) делает крайне сомнительным появление двухступенчатых ракет GBI в Польше. К тому же прекращение программы создания скоростной ракеты-перехватчика KEI существенно подрывает стратегическую ценность третьего позиционного района. А внутриполитическая ситуация в Чехии ставит под вопрос ратификацию чешским парламентом соглашения о размещении в этой стране американской РЛС. Но без этого радара перехватчики в Польше становятся бессмысленными в прямом и переносном смыслах.
Что касается администрации Обамы, то она не намерена принимать решение о ТПР в Европе в ближайшие три года под предлогом необходимости завершения разработки и испытаний этой системы. Комитет по делам вооруженных сил Палаты представителей Конгресса в июне включил в законопроект о бюджете на 2010 финансовый год постоянный запрет на развертывание перехватчиков в Европе, пока министр обороны не предоставит сертификат об их эффективности. В докладе комитета отмечается, что «размещение ракет GBI в Польше не предоставляет защиты от имеющихся ныне у Ирана ракет средней и меньшей дальности, которые угрожают странам НАТО в Южной Европе». Был также подтвержден запрет на строительство ТПР, пока соглашения об этом не будут ратифицированы парламентами Польши и Чехии.
Кроме того, Пентагону предписано разработать альтернативные предложения о ПРО в Европе для защиты от ракет средней и меньшей дальности. Эти указания были утверждены по инициативе Элен Таушер, назначенной заместителем госсекретаря по вопросам контроля над вооружениями. Теперь Таушер будет совместно с заместителем министра иностранных дел РФ Сергеем Рябковым координатором рабочей группы по контролю и международной безопасности.
Таким образом, можно полагать, что до окончания вероятного пребывания Обамы у власти, то есть на период действия нового договора по стратегическим наступательным вооружениям, у США не будет стратегической противоракетной обороны, включая эшелон космического базирования, хотя НИОКР по этой тематике будут продолжены. Решение о развертывании третьего позиционного района может быть принято в случае проведения Ираном успешных испытаний ядерного заряда и/или баллистической ракеты большой дальности. Однако политическое решение иранской проблемы может привести к снятию вопроса о ТПР. Обама сказал в Москве: «Я хочу работать совместно с Россией над новой архитектурой ПРО, которая даст нам большую безопасность. Но, если исчезнет угроза, связанная иранской ракетно-ядерной программой, то не станет и причины для развертывания системы ПРО в Европе. Это отвечает нашим взаимным интересам».
В заявлении двух президентов по вопросам ПРО также упоминается договоренность 10-летней давности о создании Центра обмена данными, который должен стать основой многостороннего режима уведомлений о ракетных пусках. Реанимация этого проекта может, в частности, способствовать снятию вопроса о провокационных запусках ракет третьими странами или террористическими группами, которые могут быть истолкованы Россией и США как нападение друг на друга.
Обращает на себя внимание тот факт, что стороны воздержались от призыва к другим странам присоединиться к Договору о РСМД, хотя эту позицию официально поддерживают и российское руководство, и администрация Обамы (на веб-сайте Белого дома). Вместо этого два президента подтвердили готовность к сотрудничеству «со всеми заинтересованными странами, разделяющими оценки опасности глобального распространения баллистических ракет».
ПЕРСПЕКТИВЫ НОВОГО ДОГОВОРА ПО СНВ
Наибольший интерес вызвал подписанный на саммите в Москве документ «Совместное понимание по вопросу о дальнейших сокращениях и ограничениях стратегических наступательных вооружений». Согласно этому документу новый договор по СНВ будет рассчитан на 7–10 лет. При этом устанавливаются уровни в 1500–1675 стратегических боеголовок и 500–1100 носителей. Конкретные цифры по предельным уровням будут согласованы в ходе дальнейших переговоров по новому договору.
Такие параметры отразили серьезные расхождения позиций двух сторон, особенно в отношении носителей стратегического оружия. Нет ясности в отношении «правил зачета» и соответственно мер проверки и верификации. Остается и возможность сохранения американцами крупного «возвратного потенциала» – примерно 3000 ядерных боеголовок, которые могут быть вновь установлены на ракетах за относительно короткий срок.
Все эти вопросы предстоит уточнять переговорщикам, чтобы подготовить текст нового договора до истечения срока действия Договора СНВ-1 в декабре 2009 года.
Предложение об установлении уровня в 1100 носителей включает в зачет старые бомбардировщики В-52, которые американцы готовы уничтожать, если будут уточнены процедуры демонтажа. В этом случае США, возможно, согласятся на более низкий уровень – например, 900 носителей.
Предложение американской стороны об учете количества пусковых установок, видимо, имеет целью обеспечение повторной установки ракет в ПУ. Очевидно, Пентагон намерен складировать какое-то количество МБР и БРПЛ, рассматривая сценарий ограниченной ядерной войны с третьей страной, например, Китаем, с тем, чтобы впоследствии установить резервные ракеты вместо использованных в ходе боевых действий. Тем самым США после ядерной войны с третьей страной смогут восстановить количественный паритет по развернутым боеголовкам с Россией.
Вероятно, такая позиция отражает эволюцию американского подхода к сокращению количества ПУ на стратегических подводных лодках «Огайо» с 24 до, например, 12. В этом случае снятые с подводных лодок БРПЛ будут храниться на складах с возможностью их использования для замены израсходованных в ходе боевых действий ракет.
Вместе с тем США будут стремиться вывести за рамки ограничений четыре стратегические подводные лодки «Огайо», оснащенные не баллистическими, а крылатыми ракетами («Томагавк»), а также 24 БРПЛ D-5 с обычными боеголовками (по две ракеты с тремя обычными боеголовками на 14 подводных лодках «Огайо»).
Чего добиваются американцы? Мои предположения сводятся к следующему.
США, видимо, оставят по одной боеголовке на МБР «Минитмен-3».
На каждой стратегической подводной лодке будет развернут одинаковый «пакет» боеголовок, включающий различные варианты загрузки БРПЛ D-5. Несколько ракет будут иметь по три боеголовки, еще несколько ракет – по шесть боеголовок, а на двух ракетах установят обычные боеголовки (по три боезаряда). Таким образом, фактически появятся три или четыре варианта правил зачета для ракет D-5.
При этом США станут добиваться исключения из зачета четырех подводных лодок, оснащенных КРМБ, и двух подводных лодок, проходящих среднесрочный ремонт. Таким образом, американцы хотят включать в зачет только 12 из 18 подводных лодок класса «Огайо».
Что касается БРПЛ с обычными боеголовками, то администрация Обамы может согласиться на включение их в зачет общего количества ядерных боеголовок, если мы согласимся не учитывать четыре подводные лодки, оснащенные КРМБ, и две подводные лодки, находящиеся на среднесрочном ремонте.
В совместном заявлении двух президентов содержится туманная формула о том, что будущий договор будет включать «положение о влиянии межконтинентальных баллистических ракет и баллистических ракет подводных лодок в неядерном оснащении на стратегическую стабильность». В чем же заключается это «влияние»?
Можно в предварительном порядке предположить, что администрация Обамы согласится на включение в зачет общего количества стратегических носителей 24 БРПЛ, оснащенных обычными боезарядами. Это будет означать, что количество развернутых ядерных боеголовок у США фактически сократится примерно на 96 единиц. Однако американское предложение о совместном определении понятия «стратегическая ядерная боеголовка» может заблокировать учет обычных боезарядов на БРПЛ.
В целом же переговорная позиция Вашингтона оставляет возможность «дозагрузки» американских ракет за счет резервных боеголовок в случае сохранения в неизменном виде платформ разведения. По сообщениям печати, в настоящее время у Соединенных Штатов имеется в резерве до 2500–3000 стратегических ядерных боезарядов. В этой связи обращают на себя внимание появившиеся недавно сообщения о том, что Министерство энергетики США не обладает необходимыми мощностями для ликвидации предназначенных для разборки ядерных боезарядов (4200 единиц) до 2024 года. Необходимые для этого предприятия будут построены только в 2016-м и 2021 году.
Американская сторона станет использовать данный аргумент для того, чтобы не допустить договоренности об уничтожении боеголовок, разгруженных по условиям нового Договора о СНВ. Вероятно, в Вашингтоне также заговорят об «асимметрии» производственных возможностей (в России продолжается сборка новых ядерных боезарядов, а у американцев такая возможность отсутствует).
При этом США, видимо, согласятся на уменьшение количества и типов проверок, инспекций и извещений по сравнению с тем, что предусмотрено Договором СНВ-1. Однако американская сторона будет настаивать на сохранении мониторинга по периметру в Воткинске, а также на продолжении обмена телеметрическими данными, что связано с предполагаемым развертыванием нового поколения российских МБР и БРПЛ. Вместе с тем Соединенные Штаты могут учесть соображения российской стороны, касающиеся отказа американцев снимать чехлы при проверке количества боеголовок на платформах разведения, и изменят данную процедуру. Это особенно важно в плане предотвращения секретного развертывания резервных боеголовок в условиях, когда меняются «правила засчета» для носителей одного типа.
ЧТО ДАЛЬШЕ?
Таким образом, июльская встреча в верхах показала, что преодолен острейший кризис в отношениях между Москвой и Вашингтоном, которым завершила свое пребывание у власти администрация Джорджа Буша-младшего. Тогда казалось, что мы на грани новой холодной войны. Сегодня стало ясно – возврата к эпохе конфронтации не будет. Дело не только в том, что резко изменился тон российско-американского диалога. На первый план вышли общие интересы двух стран, что позволяет добиваться серьезных договоренностей по ряду вопросов международной безопасности и двусторонних отношений.
Несмотря на сохраняющиеся расхождения по целому ряду вопросов (расширение НАТО, ПРО, СНВ, Грузия и т.д.), московский саммит принес практические результаты. Но только будущее покажет, последуют ли за этими шагами дальнейшие меры по созданию новой модели российско-американского сотрудничества для XXI века.
К сожалению, остаются нерешенными многие вопросы, относящиеся к новому договору СНВ. А ведь от этого во многом зависит и дальнейшее развитие отношений между Россией и США, и режим нераспространения, и международная безопасность в целом. Успех переговоров по СНВ, несомненно, вызовет благоприятные последствия и в других сферах.
Но не стоит забывать, что нынешним руководителям России и США досталось крайне тяжелое наследство. Ведь в последние годы режим контроля над вооружениями был почти полностью развален. Теперь приходится в авральном режиме наверстывать упущенное.
Переговоры начались лишь полтора месяца назад. По существу, переговорщики успели лишь представить свои запросные позиции. Например, по средствам доставки цифры расходятся в два с лишним раза. Исторически для преодоления разногласий и достижения компромисса требовалось несколько лет. Чуда не произошло…
Но не стоит предрекать тупик на переговорах. До декабря, когда истекает срок действия СНВ-1, новый договор вряд ли будет ратифицирован, однако стороны могут успеть согласовать многие позиции. Конечно, потребуются взаимные уступки. Думаю, что американцам придется согласиться на значительно более глубокие сокращения количества средств доставки стратегических ядерных вооружений и, соответственно, «возвратного потенциала». Нам же придется считаться с тем, что Обама не может взять на себя юридические обязательства об отказе от ТПР, хотя на деле Соединенные Штаты скорее всего от развертывания перехватчиков GBI в Европе откажутся. Это потребует принятия решений на самом высоком уровне, ведь дипломаты не могут выходить за рамки полученных ими инструкций.
Возможно, в декабре потребуется придумать какое-то нестандартное решение для заполнения паузы, пока не будет подписан и не вступит в силу новый договор. Иначе остановится механизм верификации и проверки. Но к маю следующего года, когда состоится конференция по ДНЯО, Россия и США, видимо, все-таки придут с новым юридически обязательным договором. А затем начнется новый тур переговоров, возможно, с участием других ядерных держав.
Пока же новые отношения между двумя странами остаются крайне хрупкими. «Перезагрузка» началась, но систему могут поразить «вирусы», атаки «хакеров», и она вновь может «зависнуть». Вместе с тем результаты московского саммита свидетельствуют, что обе стороны хотят создать новую, стабильную и надежную «операционную систему».