Суровый век воина КНДР

[/justify][justify]После недавней встречи в Сеуле с действующим президентом РФ Барак Обама заявил, что проблему северокорейских ракетных запусков можно решить дипломатическим путём. Но дипломатия — это не упакованная в красивую бумажку дубина, а взаимные уступки на пути к договорённости

Нынешний апрель пройдёт в Корейской Народно-Демократической Республике под знаком грандиозных торжеств в связи с 100-й годовщиной со дня рождения основателя страны Ким Ир Сена. Правы те, кто считает эти празднества событием всемирно-исторического значения. В подтверждение тому достаточно привести один факт: в рамках общенациональной акции памяти с 12 по 16 апреля на околоземную орбиту предполагается вывести искусственный спутник Земли, полностью изготовленный в КНДР.

В связи с этим оперативно выразили тревогу генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун и глава внешнеполитической службы Европейского союза Кэтрин Эштон. США, Япония, Южная Корея и некоторые другие страны заявили, что космическая акция КНДР противоречит резолюции ООН, которая, по их мнению, запрещает Пхеньяну пуски баллистических ракет. Западные СМИ уверяют: объявив о запуске спутника, северокорейцы на самом деле готовят испытания баллистического оружия.

Влиятельные политики, похоже, допускают бесполезность своих сетований. Аналитики полагают, что предстоящий космический взлёт готовился давно, возможно, ещё во времена Ким Ир Сена. Корейцы отличаются редкостным упорством и последовательностью в достижении намеченных целей. Так что, скорее всего, никакое давление извне не заставит их отменить объявленный старт. Более того, Пхеньян впервые пообещал пригласить на космодром иностранных журналистов и специалистов в области космической техники. На военные испытания посторонних не зовут.

О последствиях акции можно только гадать. Конечно, в работе над созданием любой баллистической ракеты есть военная составляющая. Именно так рассматривают ситуацию знатоки проблемы во всех странах, обладающих космическим потенциалом.

В конце нынешнего февраля представители КНДР и США договорились, что на будущих шестисторонних переговорах с участием КНДР, России, Китая, США, Южной Кореи и Японии приоритетной станет проблема снятия санкций с КНДР. Одновременно Пхеньян ввёл мораторий на ядерные испытания и запуски баллистических ракет большой дальности.

КНДР дорожит наметившейся перспективой возобновления шестисторонних дискуссий и вряд ли будет ставить их под угрозу запуском спутника в середине апреля. Присутствие иностранных наблюдателей на космодроме должно снять сомнения по поводу мирного характера северокорейского космического шага.

Конечно, те силы, которые хотели бы спровоцировать новое обострение на Корейском полуострове, могут попытаться добиться своих целей, использовав в качестве предлога предстоящий вывод спутника на орбиту. Но корейцы готовы к любому развитию событий. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к прошлому, к тому времени, когда Ким Ир Сен закладывал основы нынешней КНДР. Поэтому, говоря о его героическом веке, мы решили сосредоточить внимание читателей на истории вооружённой борьбы корейцев с колонизаторами разных мастей. Эта борьба была тяжёлой и долгой. Но она показала, что мужество народа, мудрость его вождя, марш по пути социализма неодолимы.

Ким Ир Сен совсем молодым пришёл в революционное движение, которое охватывало тогда многие азиатские страны.

В 1945 году Советский Союз, руководствуясь союзническими обязательствами перед странами — членами антифашистской коалиции, решил нанести удар по империалистической Японии, войска которой оккупировали Корею. В то время Ким Ир Сен был уже опытным и авторитетным руководителем антиколониальной борьбы, умелым организатором военно-революционных действий против японских захватчиков.

В своих мемуарах он так вспоминает о тесных контактах с советским военным командованием: «В связи с предстоящей операцией против Японии много времени приходилось выделять на определение направлений боевых действий наших отрядов внутри Кореи и на координацию наших оперативных планов с всеобщей подготовкой СССР к операции против Японии».

Корейские коммунисты были настроены решительно. «В связи с предстоящим последним, решительным боем мы направили много малых отрядов и групп в пределы Кореи.

Всем партизанским и народным вооружённым отрядам и организациям сопротивления было дано нами задание — после полного разгрома противника ликвидировать органы колониального господства, взять под охрану жизнь и имущество народа, создать органы партии и народной власти», — вспоминал Ким Ир Сен.

В его душу глубоко запала совместная работа на Дальнем Востоке с советскими маршалами К.А. Мерецковым, А.М. Василевским и Р.Я. Малиновским. Особо он выделяет встречу в Москве с Г.К. Жуковым.

По поручению И.В. Сталина Ким Ир Сена принял в Москве член Политбюро, секретарь ЦК ВКП(б) А.А. Жданов. Об этой встрече корейский лидер вспоминает: «Беседа со Ждановым началась с вопроса о текущем военно-политическом положении. Беседуя с ним, я увидел, что он очень интересуется моим мнением о том, каким образом следует работать, чтобы развивать освобождённую Корею как демократическое независимое государство.

Во время беседы Жданов неожиданно спросил меня, сколько лет потребуется корейцам после освобождения страны, чтобы построить независимое государство. Я ответил: не больше двух или трёх лет.

Услышав это, Жданов обрадовался, потирал руки. Однако он не скрывал и своего удивления: видимо, совершенно не ожидал такого ответа.

Я догадался тогда, почему Жданов проявляет такой большой интерес к проблеме строительства нашего суверенного, независимого государства после освобождения страны, почему к моему ответу «два или три года» он отнёсся с видимым недоверием.

Причина состояла вот в чём. Когда на Ялтинской конференции шло обсуждение вопроса о послевоенной Корее, Рузвельт выступил с так называемым планом управления страной под опекой. Слабые и малые страны Азии, освобождённые от колониального ига, должны были «проходить обучение в условиях демократического строя» под опекой крупных держав. Такова была его неизменная точка зрения.

Ещё со времени, когда весной 1943 года Рузвельт встретился в Вашингтоне с американским государственным секретарём и министром иностранных дел Англии, он настаивал на том, что Корея и Индокитай должны находиться под опекой крупных держав. По его словам, корейцам нужен «примерно сорокалетний период упорядочения до достижения полной независимости». Рузвельт, как видно, недооценивал нашу нацию и относился к ней пренебрежительно.

Я рассказал Жданову, что наш народ уже пробудился политически, что он заметно закалён в ходе многолетней антияпонской вооружённой национальноосвободительной борьбы, что в этом процессе подготовлены надёжный руководящий актив и широкие патриотические силы, способные самостоятельно вести государственное строительство, что накоплен богатый опыт борьбы, налицо неиссякаемые творческие силы, организаторское умение, высокая мобилизационная готовность народа.

Внимательно выслушав меня, Жданов спросил, в какой помощи нуждается корейский народ в борьбе за государственное строительство после освобождения.

Я ответил ему: «Советский Союз вёл войну с Германией в течение четырёх лет, а впереди большая война с Японией. Где вы найдёте силы, чтобы помочь нам? Если нам окажут помощь, спасибо за неё, но мы хотим по возможности своими собственными силами построить свою страну. Это, конечно, трудно, но всё же считаю, что такой подход правильнее для перспективы на будущее. У нас в стране, в её истории суще-ствовало низкопоклонство, что служило причиной гибели страны, и в строительстве новой Кореи ему не место. Мы ни в коем случае не хотим, чтобы был нанесён ущерб от него — такова наша решимость. Мы надеемся на политическую поддержку Советского Союза и хотели бы, чтобы Советский Союз впредь активно поддерживал нас на международной арене и прилагал усилия, чтобы корейский вопрос был решён в соответствии с интересами и волей корейского народа». Жданов остался доволен моим ответом.

Он обещал, что доложит Сталину о встрече со мной. И после этого мы не раз встречались, у нас завязались глубокие дружественные отношения».

В своих мемуарах Ким Ир Сен рассуждал и о том, что он называл провалом социализма в Восточной Европе. «Руководители стран Восточной Европы больше верили Советскому Союзу, чем своим народам. Почти все страны Восточной Европы были освобождены советскими войсками. И, ориентируясь на Советский Союз, они строили социализм по советскому образцу. Низкопоклонство у них укоренилось столь глубоко, что, если советские руководители произносили «а», и они тоже говорили «а». И если в Москве шёл дождь, они у себя ходили под зонтами. Одна из причин провала социализма в Восточной Европе кроется как раз в этом низкопоклонстве», — размышлял Ким Ир Сен.

Он не путал низкопоклонство с дружбой. В апреле 1949 года после визита в Москву он утверждал: «30-миллионный корейский народ, борющийся за свою независимость, против захватнических усилий империалистических держав, вечно будет помнить, что он своим освобождением обязан только Советскому Союзу, Великому Сталину». А через год, в марте 1950-го, писал: «Благодаря постоянной помощи Советского Союза и самоотверженному труду корейского народа по восстановлению своей страны на демократических началах северная часть нашей республики превратилась в мощную военную, политическую, экономическую и культурную базу демократического развития всей страны».

Однако строить свою мирную страну после разгрома японских колонизаторов корейцам удалось недолго. На КНДР в 1950 году обрушилась вся гигантская мощь Соединённых Штатов и их союзников. Каждый рвался продемонстрировать свою верность дядюшке Сэму, каждый старался как мог. Нищая Турция, к примеру, прислала кавалерийскую бригаду на ослах.

Ким Ир Сен стал Верховным главнокомандующим Вооружёнными силами воюющей страны. Американские журналисты иронизировали: корейский главнокомандующий при русских и китайских генералах. Но дело обстояло совсем не так просто.

В ноябре 1952 года Ким Ир Сен писал Сталину: «Неоценимые примеры советского народа, который разгромил иностранных интервентов в период Гражданской войны и одержал всемирно-историческую победу над фашистской Германией, империалистической Японией во время Отечественной войны и тем самым отстоял не только социалистическую Родину, но и спас угнетённые народы Востока и Запада, их цивилизацию, служат вдохновляющим примером для нашего народа в борьбе против американских захватчиков».

В это время с войсками коалиции врагов КНДР, выступающими под голубым флагом ООН, уже сражались крупные силы китайских добровольцев. Советский Союз направил дружественному народу Кореи много современнейшей боевой техники и специалистов, которые обеспечили её эффективное использование. Были созданы прекрасно оснащённые «группы стрелков-охотников за вражескими самолётами». Эти удивительные подразделения противовоздушной обороны наводили страх на пилотов американских «летающих крепостей».

И всё-таки это была корейская война. Ким Ир Сен сумел сплотить и мобилизовать на отпор врагу огромные массы народа, упорно сражавшегося за каждый клочок своей земли.

Сегодня, когда великая американская держава снова беспомощно барахтается в тине развязанных ею колониальных авантюр, «урок корейского» очень полезен. Корреспонденты «Правды», самоотверженно работавшие на той войне шестьдесят с лишним лет назад, сохранили драгоценные и поучительные свидетельства кровавых преступлений империализма, бессильных против воли народа социалистической Кореи во главе с Ким Ир Сеном.

Знающий войну не понаслышке, специальный корреспондент «Правды» Герой Советского Союза Сергей Борзенко передавал:[/i]

— С содроганием смотрели мы любительские фотографии, найденные бойцами Народной армии у американских офицеров. На них изображены крестьяне с завязанными глазами, колючей проволокой прикрученные к столбам. У каждого над сердцем приколота бумажная мишень, а напротив браво стоят солдаты с винтовками наготове, ожидающие команды офицера.

Знакомые фотографии: мы встречали подобные у немецких фашистов. Эти ужасные снимки делаются сейчас на память для семейных альбомов, посылаются домой невестам и жёнам как доказательство храбрости и преданности президенту Трумэну. Я собрал несколько десятков этих фотографий — документов смерти. На некоторых из них нежные надписи. Например: «Милой Лилиан. Напоминание об ужасной стране Корее. От её храброго рыцаря Джима».

Отступая, американцы гонят впереди себя жителей, навьючивая их, как скот, тяжестями. Мы видели лаконичные американские приказы, наклеенные на стволах чудом уцелевших от огня деревьев: «Корейцы, которые к вечеру не уйдут на Юг, будут расстреляны». Во исполнение своего приказа американцы расстреляли 300 студентов...

«Летающие крепости» разбомбили и сожгли дотла небольшой уездный городок Ичхон.

Бомбёжка производилась звёздным налётом со всех сторон. Бежать было некуда, и многие жители погибли. Мы въехали в городок, когда он ещё горел. На шоссе лежала убитая молодая мать. Полураскрытые пухлые губы её словно спрашивали: «За что? Кому нужны все эти ужасы?» Два крохотных мальчика-близнеца сосали её мертвую грудь. Сотни тонн стали и взрывчатки были сброшены американцами, чтобы убить этих крошек, не умеющих даже ходить.

Детей негде было положить, некому оставить на воспитание. Они оказались единственными живыми существами, оставшимися от некогда многолюдного городка. Детей взял с собою проходивший на фронт стрелковый полк. Младенцев завернули в боевое знамя. Вместо нежной и хрупкой матери дети обрели могучую и сильную мать — Народную армию. Боевое знамя, обвившее корейских детей, было подобно волнующему, вдохновенному символу: армия свободной Кореи встала на защиту своего народа. («Правда», 5/IX, 50 г. С. Борзенко. «Я это видел»).

— Города и сёла Кореи бомбят американские «летающие крепости». Ли Дон Гю первый атаковал «летающую крепость», имеющую многочисленный экипаж, в составе которого несколько артиллеристов и пулемётчиков. Он атаковал её в лоб, но вынужден был отвернуть из-за сильного огня. Нападение сверху и снизу тоже не увенчалось успехом, тогда он зашёл с хвоста, но там оказалось несколько пушек и пулемётов. Изрешеченный пулями самолёт Ли Дон Гю был сбит. Легко раненный пилот приземлился на своей территории. Через несколько часов он снова был в воздухе — крылья-то ведь растут в полёте.

«Летающая крепость» не давала ему покоя. Четыре раза атаковал Ли Дон Гю сверхмощный американский самолёт и наконец достиг своей цели. Подбитый тяжёлый самолёт пошёл на посадку и разбился среди холмов. Американские лётчики были взяты в плен, в их офицерских сумках оказались золотые безделушки и чулки, награбленные в Южной Корее. («Правда», 22/VIII, 50 г. С. Борзенко. «Герои корейского народа»).

— Над Вонсаном то там, то здесь вспыхивают огни и блестят, точно жёлтые глаза зверя. А с Японского моря, затянутого туманом и дымом, в тело Вонсана, словно клыки хищника, вонзаются лучи прожекторов. Их немало: двенадцать направлены на центр города, остальные — на окраины Вонсана. Город в кольце света, огня и дыма. Американские хищники терзают его с моря и воздуха...

Порт и город Вонсан дали Народной армии Кореи десятки тысяч беззаветных бойцов и командиров. Население Вонсана в 1950 году, когда интервенты рвались к городу, оказало героическое сопротивление на баррикадах. В период временной оккупации американцами Вонсана патриоты днём и ночью нападали с горных ущелий на оккупантов, нанося удары по штабам, складам, автоколоннам, скоплениям войск. В период панического отступления интервентов из Вонсана под ударами Народной армии и китайских добровольцев Вонсанский партизанский отряд отрезал пути отхода американской дивизии и загнал её в ущелье Масокренского перевала. С тех пор американские генералы затаили глубокую ненависть к Вонсану, и не кто иной, как палач корейского народа Макартур в декабре 1950 года сказал: «Вонсан не должен существовать на Корейском полуострове. Вонсан должен стать озером крови и долиной смерти...»

Вот, оказывается, по чьей воле Вонсан стал «озером крови», вот, оказывается, почему так зверски глумятся над Вонсаном американские молодчики.

Весь мир должен знать о страшной трагедии корейского города Вонсан, как и всех других городов и сёл Кореи, разрушенных и испепелённых американскими интервентами и их сообщниками. Американские вояки лгут и клевещут, когда они твердят, что в Вонсане они бомбят «военные объекты». Там нет никаких подобных «объектов». Вонсан до войны — это город санаториев и домов отдыха, город рыбы, яблок и груш, город соевых заводов, кустарных мастерских. Разве это военные объекты? Вонсан — это город двадцати школ и техникумов, трёх театров и четырёх гимназий, многочисленных народных курсов и первых в освобождённой Корее сельскохозяйственного и педагогического институтов. Разве это военные объекты? Вонсан был городом музеев, архитектурных памятников, древнейших храмов. Разве это военные объекты? («Правда», 29/I, 52 г. «Трагедия Вонсана». А. Ткаченко, собственный корреспондент «Правды»).

Борьба с американскими агрессорами шла не только в Корее. Собственный корреспондент «Правды» Ю. Жуков, ставший позднее одним из самых авторитетных в мире журналистов-международников, передавал из Парижа:

— В кулуарах дворца Шайо, где заседает сессия Генеральной Ассамблеи ООН, с издёвкой говорят о провале очередной американской авантюры. Речь идёт о неудавшейся попытке делегации США использовать сессию Генеральной Ассамблеи в целях... рекламы агрессии в Корее.

Как известно, американская интервенция в Корее крайне непопулярна во всех странах, втянутых Соединёнными Штатами в преступную войну против корейского народа. Непопулярна она и в самих США. Американские генералы загубили уже десятки тысяч человеческих жизней, потеряли военный материал стоимостью на много миллиардов долларов, но оказались не в состоянии осуществить свои захватнические цели в Корее.

Недовольство американских солдат этой войной настолько сильно, что даже буржуазная пресса США вынуждена заговорить об этом. Так, газета «Дейли ньюс» недавно опубликовала письмо группы раненых, в котором говорилось:

«Если бы американский народ мог видеть, что происходит с его парнями в Корее, он никогда больше не мечтал бы о войне... Восемь из десяти парней, с которыми приходится говорить здесь, молят Бога лишь о том, чтобы получить ранение — не очень тяжёлое — и попасть таким образом в госпиталь... Но после выздоровления нас опять отправляют на фронт, и так продолжается до тех пор, пока мы не потеряем способность держаться на ногах».

С присущей им грацией слона, танцующего в лавке с фарфоровой посудой, американские политики пытаются заглушить жалобы своих солдат грохотом рекламы. Американская пресса, радио, кино — всё мобилизовано для прославления агрессии в Корее. По сообщению журнала «Тайм», Пентагон (американское военное ведомство) не жалеет затрат. Подписан контракт стоимостью пятнадцать миллионов долларов с певцом лёгкого жанра Франки Лейн, который должен славить ремесло наёмных убийц, расправляющихся с женщинами и детьми в Корее. Аналогичный контракт на восемь миллионов подписан также с хроникёром спортивных новостей Биллем Стерн.

Не довольствуясь этим, вашингтонские заправилы решили заняться рекламой более широкого масштаба. Было решено отобрать группу солдат различных национальностей, участвовавших в войне в Корее, и провезти их по городам США, выставляя повсюду напоказ, как диковинку.

Когда сие турне подошло к концу и его участники с унынием начали думать о том, что вскоре им придётся снять парадную форму и вернуться в «корейский ад», им неожиданно объявили, что надо совершить ещё одну гастроль, и притом необычного характера — за океан, в Париж, на сессию Генеральной Ассамблеи ООН.

По мнению американских специалистов так называемой психологической войны, появление пятидесяти солдат в американской военной форме в зале Генеральной Ассамблеи разом бы вышибло из голов американских сателлитов все колебания и заставило бы их немедленно положить на алтарь Трумэна новые десятки тысяч человеческих жизней.

Но и на сей раз затея мистера Трумэна потерпела полный провал.

Уже с самого начала, когда делегация США заявила, что она намерена провести перед Генеральной Ассамблей военный парад во славу агрессии в Корее, в секретариате ООН возникло замешательство. Газеты писали, что старая лиса Трюгве Ли (тогда генсек ООН. — А.Д.), зная настроения делегаций, попытался заикнуться о том, что такая демонстрация может принять непредвиденный оборот. Он не посмел сказать американцам, что даже представители тех стран, которые вместе с США несут ответственность за авантюру в Корее, не горят желанием участвовать в церемонии, изобличающей соучастие ООН в этой авантюре. Ли ограничился робким замечанием, что представители СССР, Индии и ряда других стран могут отказаться от присутствия на заседании, посвящённом прославлению агрессии в Корее. Американцы нагло ответили: «Тем лучше».

Замешательство в секретариате ООН усилилось. Был выдвинут встречный проект: нельзя ли устроить церемонию не на заседании Генеральной Ассамблеи, а в... баре дворца Шайо? В конце концов сговорились на компромиссе: было решено пригласить нежеланных «гостей» в зал заседаний в воскресенье, когда сессия Генеральной Ассамблеи не работает; кто хочет — придёт, кто не хочет — не придёт. Вдобавок к этому был затеян огромный банкет на 450 персон.

Что же получилось? Когда пятьдесят солдат и офицеров Трумэна на «джипах» были доставлены ко дворцу Шайо, оказалось, что зал заседаний почти пуст. Отсутствовали не только представители СССР, народно-демократических государств и азиатских стран, но и делегации арабских стран, многих стран Латинской Америки. Больше того, американцы с яростью обнаружили, что пустуют даже места делегаций некоторых стран — участниц Атлантического пакта.

Переминаясь с ноги на ногу, солдаты Трумэна уныло глядели в пустой зал, слушая напыщенную речь приветствовавшей их Элеоноры Рузвельт, которая уже не в первый раз участвует в таких бесчестных затеях. В довершение всего по неизвестным причинам отказали радиоусилители...

Когда же подошёл час банкета, устроителей этой рекламной гастроли ждало новое разочарование: почти половина приглашённых не явилась. Трюгве Ли рвал на себе остатки волос, предчувствуя сцену, которую ему устроят его американские хозяева. По его личному указанию сотрудники секретариата ООН устремились в коридоры и начали приглашать первых встречных женщин: «Принарядитесь поскорее и приходите позавтракать с солдатами, а то зал ресторана почти пуст». Но и это не помогло. Скандальный для делегации США исход манифестации, которая должна была продемонстрировать солидарность «большинства» членов ООН с американскими агрессорами, а на деле вылилась в манифестацию молчаливого протеста против авантюры в Корее, стал очевиден.

Пытаясь несколько замаскировать этот провал, работники секретариата ООН приложили все усилия к тому, чтобы окружить головорезов Риджуэя вниманием хотя бы за стенами дворца Шайо. Их поселили в лучших отелях Парижа, водили по ночным кабакам, до потери сознания поили шампанским.

Однако всё это не помешало некоторым из солдат, привезённых в Париж, понять, что они оказались в невыносимо фальшивом положении, что их используют, как марионеток, что повсюду их окружает стена враждебности.

«Мы себя очень неловко чувствуем, вся эта история нас стесняет», — откровенно заявили парижскому корреспонденту английской буржуазной газеты «Дейли миррор» сержант Рэджинальд Ортон и Фрэнк Мосс. Ортон, кроме того, добавил: «Большинство делегатов рассматривает нас как нежелательных лиц. Нет сомнений, что мы их всех стесняем»...

Один из членов британской делегации в ООН открыто подтвердил это в беседе с представителями печати. Он сказал: «Этот визит носит одновременно неуместный и неловкий характер. Солдаты прибыли в тот момент, когда переговоры о перемирии вступили в критический период. Было бы значительно более дипломатично в настоящее время отменить этот визит»... («Правда», 11/XII, 51 г. «Провал одной авантюры». Ю. Жуков, собственный корреспондент «Правды»).

«Злодеяния интервентов»

— Перед нами шесть документов — шесть дневников и альбомов американских солдат и офицеров, воевавших в Корее. Нам показали их командиры корейской Народной армии и китайских добровольческих отрядов на центральном и западном участках фронта.

Каждый дневник — это краткая летопись злодеяний и зверств интервентов, в каждом альбоме — фотографии так называемых боевых подвигов.

Дневник Эдуарда Лича[/i] — офицера третьей американской пехотной дивизии — начинается описанием его «первого подвига» на Корейском полуострове. В центре страницы вклеен фотоснимок. Два солдата, громилы в мундирах с эмблемой эмпи (военная полиция США), колют штыками корейского старика, а офицер с сигарой в зубах и глазами навыкате целится в корейца из пистолета.

Под фотографией собственноручная подпись Лича, датированная 11 апреля 1951 года: «Судороги красного азиата под американским штыком».

Из записи в дневнике убийцы узнаём, что корейский крестьянин по фамилии Мен был зверски убит за то, что отказался выдать местных партизан.

Американский гестаповец страницу за страницей посвящает подробным описаниям своих бандитских похождений в корейских городах и сёлах. «В ночь под Рождество, — читаем мы на четвёртой странице, — моя рота расправилась с восемнадцатью красными корейскими бунтовщиками: расстреляны четыре партизана, два подозрительных учителя, двенадцать шарлатанов, шатавшихся у штаба. Командующий дивизией обещал представить к награде...»

Девятая страница дневника Лича цинично повествует о «пещере ужасов». Более двадцати семей беженцев с юга Кореи, измученные голодом, болезнями и рабским трудом, ночами пробирались на север. Американцы задержали их у линии фонта и загнали в холодную пещеру, вырытую в склоне горы вблизи города Ыденпу.

Карательной роте Лича, как явствует из записей в дневнике, было приказано «по всей строгости» наказать этих ни в чём не повинных людей. Выделив команду головорезов, Лич велел связать задержанных телефонным кабелем, облить бензином и сжечь живыми.

С садистским наслаждением смакует офицер в своём дневнике каждую деталь этой страшной картины. «Казалось, — пишет Лич, — что истошные крики желтокожих дикарей, охваченных пламенем, разнесут пещеру. Они метались, как караси на сковороде, но нервы мои были спокойны — приказ выполнялся точно...»

Воспитанник Калифорнийского университета, представитель «цивилизованного» американского воинства Эдуард Лич изощрялся в убийствах и пытках корейских стариков, женщин, детей. В своём дневнике он пишет о расстрелах, о пытках штыками и кинжалами, об истязании плетьми, о сжигании людей живыми. Он описывает распятие корейского рабочего на телеграфном столбе.

Но людоеду в американском мундире не удалось выйти сухим из воды: в бою на западном участке корейского фронта перед штыками бойцов Народной армии и китайских добровольцев Лич трусливо поднял руки вверх и сдался в плен.

А вот другой дневник.[/i]

Автор его — Томас Сифлинг, лётчик одного из американских авиасоединений. Уже на первой странице воздушный убийца без удержу хвалится тем, что он сделал более семидесяти боевых вылетов над городами и сёлами восточного побережья Кореи.

В годы Второй мировой войны капитан американской авиации Сифлинг летал над Германией, над Африкой. В своём дневнике он пишет: «Вспоминаешь полёты над Руром и белыми африканскими песками. Летать тогда приходилось мало. В ночные полёты совсем не посылали. Иное дело Корея. Только она стала более или менее серьёзной школой для наших парней с авиационной и коммерческой душой».

Сифлинг отмечает, что за три месяца пребывания в Корее он заработал в два раза больше долларов, чем за год прошлой войны в Европе.