Ростислав Ищенко. Интернет — оружие Майдана

Депутат Верховной рады от "Оппозиционного блока" Евгений Балицкий в эфире телеканала "112 Украина" заявил, что может покинуть Украину вместе со своим мажоритарным округом — городом Мелитополем Запорожской области. Таким образом парламентарий ответил на слова националиста Дмитрия Корчинского, который сказал, что мечтает, чтобы все оппозиционеры уехали в Россию

Российских пользователей продолжают обвинять в политическом вмешательстве. Из Лондона второй день подряд поступают обвинения. Сначала Тереза Мэй озвучила очередную порцию обвинений в целенаправленном кибершпионаже и расколе, атаках на минобороны Дании и бундестаг. Следом издание Таймс сообщило о тысячах твиттер-аккаунтах, с помощью которых якобы пророссийские пользователи вынудили британцев проголосовать за Беркзит. В Мадриде аналогичным образом объясняют желание каталонцев выйти из состава Испании. Никаких доказательств не предъявлено. МИД России в очередной раз вынужден указывать партнерам на абсурдность обвинений. А также напоминать, что именно в интересах запада в свое время были обкатаны технологии виртуального влияния на аудиторию. Так происходило практически во всех так называемых "цветных революциях", в том числе и на Украине.

Депутат Верховной рады от "Оппозиционного блока" Евгений Балицкий в эфире телеканала "112 Украина" заявил, что может покинуть Украину вместе со своим мажоритарным округом — городом Мелитополем Запорожской области. Таким образом парламентарий ответил на слова националиста Дмитрия Корчинского, который сказал, что мечтает, чтобы все оппозиционеры уехали в Россию.

Последние новости с Украины в эфире "Вестей ФМ" обсуждают Ростислав Ищенко и Ольга Бадьева, на связи со студией "Вестей ФМ" киевский корреспондент Владимир Синельников.



ИЩЕНКО: Задолго даже до первого, даже несостоявшегося Майдана люди, которые работали в информационной сфере и которые проходили стажировки на Западе или у западных специалистов, особо подчеркивали выдающуюся роль Интернета в будущей политической борьбе. При этом на тот момент для Украины Интернет был практически ничем, то есть не было еще каких-то там особо раскрученных сайтов, не рассматривался он даже там как СМИ. Не был он проведен в каждую квартиру или в каждый дом, то есть сказать тогда, что интернет-технологии буквально через каких-то 2 года будут оказывать какое-то серьезное и определяющее влияние на политику было невозможно. Но, тем не менее, люди уже знали, что через пару-тройку лет при помощи интернет-технологий будет раскручиваться серьезный политический проект. Причем я должен сказать, что даже во время попытки свержения Кучмы в 2000-2002 году и во время первого Майдана не был еще так распространен Интернет, не было такого огромного количества пользователей, то есть нельзя было сказать, что он влияет на огромные массы.

То есть при помощи Интернета, скорее, координировалась деятельность вот этих самых полевых командиров Майдана, координировалась деятельность штабов и так далее. То есть при помощи интернет-технологий распространялись соответствующего рода указания и месседж, которые потом уже доносились до населения в основном при помощи традиционных СМИ, кстати, и сейчас тоже. Ведь, говоря об интернете-технологиях, мы, тем не менее, каждый раз — и во время первого Майдана, и во время второго Майдана, и во время Майдана 0,1, я думаю, что и во время следующего, если он когда-нибудь где-нибудь будет, — особое внимание уделяется телевидению, причем не только традиционным каналам, которые существуют изначально, но специально под каждый очередной Майдан создаются те же самые каналы энтузиастами, которые тоже работают где-то в Иинтернете, и так далее, но это именно телевизионное вещание. Эти каналы пытаются пробиться, и зачастую пробиваются, в общенациональные сети. Потому что Интернет Интернетом, но на большую аудиторию оперативно работает и доносит информацию все-таки телевидение. Потому что мы никогда не знаем, какое сообщение или какую статью, как его не разгоняй, прочтет какое количество пользователей. А зато сколько людей в прайм-тайм посмотрит новости, мы всегда знаем.