Смерть здравого смысла: как Сталин опять всех расстрелял

Минкульт отозвал прокатное удостоверение у британской комедии Армандо Ианнуччи «Смерть Сталина». Она должна была выйти в России 25 января. Общественный совет при министерстве после просмотра пришел к выводу, что фильм порочит нашу историю. Эксперты усмотрели в нем «унижение достоинства российского (советского) человека». Платон Беседин — о фильме, реакции Минкульта и обделенных зрителей.

Когда веселые и не очень ребята, потрясая хоругвями и портретами царя Николая II, боролись против фильма «Матильда», я написал у себя в социальных сетях: «То ли еще будет, когда выйдет фильм о Сталине».

Чем кончилась история «Матильды», мы помним. Огромные сборы за первые недели, а после — резкий обвал. Единственной причиной, по которой «Матильда» заинтересовала зрителя, стали громокипящие протесты во главе с Натальей Поклонской.

Что ж, забавно наблюдать, как сейчас некоторые из тех, кто вовсю ратовал за запрет «Матильды», негодуют из-за отказа в прокате «Смерти Сталина». Мол, надо было показать стране истинное лицо тирана. Последовательные ребята, правда?

Многие поддержали решение по фильму Ианнуччи. Некоторые из них в принципе готовы запретить что угодно. Конечно же, нашлись и те, кто тут же завопил о «кровавом режиме», беспощадной диктатуре и прочих милых вещах. Лучше всех позицию в свежей колонке сформулировала Ирина Прохорова: запрет фильма означает реабилитацию сталинизма. К слову, каждый год у нас случается эта самая реабилитация сталинизма. Кто-то да обязательно скажет.

В истории со «Смертью Сталина» слишком много крайностей, а вот объективности мало. Впрочем, это свойственно нашей стране, особенно в последнее время: любое событие интерпретируется с дешевой позиции «ты за красных или за белых», а любое столкновение с прошлым сталкивает людей в настоящем, отсекая будущее. Мертвые ссорят живых. И вредные мертвые, наверное, этому очень рады.

Оскорбляет или нет «Смерть Сталина» чувства россиян (чуть не написал верующих, хотя почему и нет, ведь сталинизм — это тоже своего рода религия), большинству сказать трудно, потому что фильм видел только Общественный совет при Минкульте и участники закрытого показа. Вот, например, известный литературный критик Константин Мильчин пишет: «Я тоже смотрел «Смерть Сталина» и большую часть фильма меня не покидала мысль, что эту картину сняли сталинисты. В качестве пародии на типичные представления антисталинистов о Сталине. «

Это на самом деле здравая мысль. Потому что хорошая пародия очень часто высмеивает не объект пародии, а тех, кто его интерпретирует. Смеются не над человеком, а над представлениями о нем. Но ключевое слово здесь — «хорошая». Является ли таковой «Смерть Сталина»? Неизвестно. Двухминутный трейлер дает ответ скорее нет, чем да. Слишком много примитивно-вульгарного, поверхностного и шального. И, конечно, чаще всего звучит слово «расстрел». Это как в бородатых анекдотах. Новый взгляд Ианнуччи? Вряд ли.

Впрочем, сомнительно, что среднестатистический зритель захочет погружаться в такие глубины. Нет, он пробежится по верхам. И молодой человек, посетивший, например, феерическое кино в духе «Скифа» (а эта штука будет пострашнее «Смерти Сталина», так как в принципе уничтожает любое представление о здравом смысле), увидит окружение Сталина и его самого как горстку озабоченных идиотов. А вот человек, помнящий иные времена, с иными ценностями, наоборот, оскорбится. И то, и другое нам, безусловно, не нужно. Напряжение необходимо снижать, а не повышать.

Любопытен выбор актеров на роль бесноватого окружения Сталина. Хрущева играет Стив Бушеми, специализирующийся в Голливуде на маньяках и злодеях, маршала Жукова — еще один такой же специалист Джейсон Айзекс. Странно, что Ианнуччи не позвал в фильм Роберта Инглунда, игравшего Фредди Крюгера.

Подбор не случаен. Проблема ведь не в том, что Ианнуччи решил «замахнуться на Вильяма нашего Сталина», а в том, как он это сделал. А качество, стиль видны уже по трейлеру. Это никакая не комедия, а китч, в определенный момент превращающийся в неуклюжий шарж. И это постмодернизм, который может быть чем угодно в зависимости от вашего желания (поэтому я и сказал, что суть не в объекте, а в интерпретаторе). Однако постмодернизм отчасти пародирует чужое, заимствуя его методы. И вот делать это надо талантливо, ярко.

Но «Смерть Сталина» — хотя повторяю, оценивать надо весь фильм — заставляет вспомнить не кино, например, Вуди Аллена (вот кто умел так умел давать авторский взгляд), а «Красную жару» с Арнольдом Шварценеггером в главной роли. Топорно-карикатурно. И нежелание западных мувимейкеров понять контекст и атмосферу того, о чем они пытаются говорить, напрягает. Напрягает их поверхностное прочтение. Вы скажете: ну так это ж комедия. Но простите, комедия требует еще большего внимания к деталям. Юмор в принципе построен на деталях — уловить главное. Боюсь, что «Смерть Сталина» — это такая себе расширенная версия клипа Робби Уильямса «Party like a Russian» с историческими аллюзиями.

И вряд ли этот китч способен серьезно вмешаться в представления о Сталине. А вот наша реакция — очень даже. Потому что любой запрет — это всегда слабость, признак страха. И в то же время это повод выйти из тени и возопить: «Господи ты боже мой, у нас реабилитируют Сталина! Кругом — одни чекисты! Save our souls!» Вот такая реакция — это куда большая комедия, нежели фильм Ианнуччи. И куда более вредная, потому что в стотысячный раз она раскалывает общество, заставляя считаться на «красных» и «белых». Мы ведемся на провокацию и признаем свою слабость.

То, что «Смерть Сталина» — провокация, несомненно. Глаголет сам Ианнуччи: «Этим фильмом я хочу предупредить, что все это может повториться, если мы не защитим нашу демократию.»

Право, надоели эти слова о защите демократии на фоне Ливии и Гуантанамо. Говорит Ианнуччи и такое: «Англия обошлась без революций и гильотин только потому, что в ней всегда чтили комедии и комедиантов.»

Правда? Вот уж истинно демократическое общество. И никаких первых в мире концлагерей в Индии и Бирме, и никакого уничтожения рабочего класса — Оруэлл, паршивый социалист, все перевирал. Никаких колоний и рабства. То-то отец гражданского общества Джон Локк говорил, что оно создано для защиты от бедных, и сам вкладывался в работорговлю. Мистер Ианнуччи, отнесите эту развесистую клюкву в другое место.

Но запрет «Смерти Сталина» — это не метод. Полумера, приводящая к истерике тех, кто привык истерить и считаться на своих и чужих. Тем более если сначала министр говорит о построении свободного общества, а после вводит запреты. Плохой или хороший, вредный или нет фильм Ианнуччи, может решить только сам зритель, но не каста избранных. Но, с другой стороны, готов ли наш зритель сегодня выносить адекватные оценки?

Сильное общество в принципе не замечает таких дробинок, как фильм Ианнуччи. А вот слабое получает рану, которую же само потом расковыривает. Я не сомневаюсь, что в ближайшее время мы увидим много такого кино. И сделано оно будет мощнее, чем «Смерть Сталина». И посылы в нем будут куда более тонкие, но вместе с тем мощные. И на каждый такой кадр мы будем реагировать истерическими криками, принося вреда больше, чем любой фильм.

Единственный метод здесь — это пушкинское «он уважать себя заставил». Не уважая себя, не ждите уважения от других. Уважающий себя человек на глупые шаржи лишь снисходительно улыбается, а невротик начинает либо холуйски каяться, либо яростно отрицать. И то, и другое — стороны отсутствия уважения к себе, Родине и собственной истории. Той, что очень разная, не подлежащая единственно верной детерминации, но которую, несмотря на всю ее противоречивость, понять и принять нужно.