В Апелляционном суде Запорожской области продолжается процесс по группе жителей Донецкой области

В ряду исследуемых судом эпизодов - “дело Вередюка”. Как этот краматорский бомж стал “киллером”, якобы убившим славянского тележурналиста Игоря Александрова 3 июля 2001 года, кто сфабриковал такую версию? Поиск ответов суд ведет, заслушивая показания живых участников тех событий.
Без преувеличения: тут генерал милиции Владимир Мельников - фигура самая значимая. Однако обвинение, кажется, вызывать его в суд свидетелем не планировало. Зато главный обвиняемый Игорь Криволапов ходатайствовал и утверждал - без показаний генерала невозможно воссоздать объективную картину событий. Суд счел такую мотивацию весомой, и мы таки стали очевидцами редкого для украинского правосудия явления. Заместителю министра (пусть и бывшему), генералу (пусть и в отставке) предстояло поведать суду о своей личной роли и в “деле Александрова”, и в “деле Вередюка”.
В бомжа никто не верил
Почти 5 часов длился 31 августа в суде допрос свидетеля Мельникова. Сегодня он - милицейский пенсионер и работает директором отеля МВД в Киеве. В исследуемый период генерал был заместителем министра МВД Украины. Его откомандировали в Донецкую область для руководства оперативным блоком расследования убийства журналиста Александрова.
Суду было важно выяснить, почему, кто и как первоначальную версию “братьев Рыбаков” оттеснил версией самозваного “киллера” Вередюка.
После свободного рассказа (по памяти) генерал стал отвечать на вопросы участников процесса. И тут прозвучало немало неожиданных откровений свидетеля. Так, резкий и спешный разворот расследования на “бомжацкий след” суду генерал пояснил так: “Я понял: они не хотят Гонгадзе № 2”. Кто не хотел и почему? Генерал напомнил, как пострадал имидж президента Украины Леонида Кучмы в связи со скандалом вокруг “дела Гонгадзе”. То есть журналистская деятельность Игоря Александрова не могла и не должна была стать единственной и главной версией.
Кто бы сомневался! Очевидное и вероятное (месть журналисту) представить случайной ошибкой (мол, битами адвоката попугал) - чего же тут было больше? Умысла или заблуждения?
Если резюмировать судебные показания генерала, то заблуждения не было однозначно. Потому что Владимир Мельников трижды в суде отмечал опасливую настороженность перед риском следствия ввязнуть в “дело Гонгадзе № 2”. “Они тормозили расследование”, а сам свидетель считал, что версия с братьями Рыбаками перспективнее “бомжацкой”. И за этакое упрямство генерала якобы из Славянска отозвали (а позже - на пенсию отправили). Какой же властью надо было обладать тем анонимам, чтобы так “отрубить” карьеру замминистра МВД?
Мотив подобной кадровой партии мог быть скорее у фальсификаторов. Но если их предводителем был краматорский подполковник Криволапов, мог ли его все минувшие 6 лет опасаться киевский генерал? Почему он как жертва служебной мести за эти годы не рискнул выразить свой протест: то ли пойти в суд, то ли сдать в прокуратуру весь компромат на покровителей братьев Рыбаков, а то и сделать заявление в прессе? Почему же генерал Мельников ждал все эти годы вызова в суд, чтобы там “чистосердечно и добровольно” дать показания? Ответ, по-моему, прост: генералу и сегодня есть о чем молчать. Впрочем, о части многозначных моментов свидетелю все же пришлось рассказать суду.
“Наружка” или охрана?
Перспективность версий (их было якобы 8) определяли прокурорские работники. Отработкой братьев Рыбаков, как утверждает свидетель Мельников, занималась СБУ (”потом эта версия отпала”). Зато бомжа нашли милиционеры. Как на такую находку своих подчиненных отреагировал замминистра? Какие оперативно-следственные мероприятия были предприняты и с какой целью? “От местного ОБОПа была нулевая информация, ОБОП меня удивил своим бездействием. Я тогда Николаю Джиге (главе департамента в МВД. - Авт.) сказал, что их надо разогнать”, - вспоминал Владимир Мельников.
Свидетель категорически отрицал, что давал своему подчиненному (начальнику Краматорского горотдела милиции Николаю Нейло) указания озаботиться неким Игорем Благовым. Этот гражданин Латвии якобы добровольно взялся помогать милиции искать бомжа-”киллера” и его заказчика “Михалыча”. Как следует из материалов дела, после общения с генералом прибалт оказался под оперативной опекой милиции. Ему стали оформлять паспорт гражданина Украины, давали деньги на прожитие. И еще: с середины июля 2001 года “доброволец” Благов оказался под контролем наружного наблюдения. Причем об этом контроле сам объект знал, это не было тайной и для многих жителей Краматорска. Об этих деталях суду уже давали пояснения свидетели (в том числе и сотрудники “наружки”), в материалах дела на этот счет также есть документы.
В связи с этим важно сопоставить хронику тех событий. Если исходить из позиции обвинения, что фальсификация якобы стартовала из рапорта бывшего замначальника Краматорского ГОМ Криволапова, то в рассказах генерала - сплошные фактические странности.
Подсудимый Криволапов из больницы (лечился в кардиологии) рапортом от 31 июля 2001 года известил свое начальство: в городе с марта обитает фактически нелегально некий Благов. Он может располагать информацией о нападении на какого-то адвоката в Славянске. В рапорте также был указан адрес, где живет этот Игорь Благов. Кто и как с этим рапортом работал в СОГ (следственно-оперативной группе), неизвестно. Сам рапорт потом исчез. От кого он узнал о существовании упомянутого Благова, генерал уже не помнит. Но сказал, что 4 или 5 августа они познакомились и говорили 5 минут (в присутствии полковника МВД Бойко). Однако ни саму встречу, ни ее содержание замминистра, как теперь выясняется, документировать не стал.
В каком русле шел тот неформальный разговор генерала с нелегалом: то ли прибалт вызвался помочь милиции, то ли милиция ему предложила сотрудничество? Но самое удивительное, что о существовании Игоря Благова замминистра МВД Мельников не стал сообщать даже заместителю Генпрокурора Сергею Винокурову (тот тогда также находился в г. Славянске, курируя расследование). Суду свидетель такое свое служебное поведение пояснил просто: “У меня было ощущение, что это все - чистое вранье, информация сумбурная, неконкретная. Это было несерьезно и невнятно, у меня пропал интерес. Я не поверил в Вередюка, и никто не поверил! Потом я чувствовал - идет торможение. Версия с Вередюком была принята всеми, в том числе и нами. Если бы не появился Вередюк, десятка полтора должности бы потеряли”. Подсудимый Сергей Шломин спросил свидетеля: правда ли, что среди прочих отрабатывалась и версия о причастности к убийству журналиста бизнесмена Александра Лещинского, но так как он был нардепом, подозрения отпали. Генерал не стал отвечать на этот вопрос. Потому что доступа ко всем материалам расследования не имел.
Выходит, подсудимые такой доступ иметь могли - раньше и чаще своего замминистра? Потому, может, он нигде не проходит первым и единственным контактером с подозреваемыми. Формально первым контактом с генеральским собеседником Благовым 8 августа отметился только подполковник Александр Герасименко: ему было поручено взять у Игоря Благова пояснения насчет “бомжа Юры”.
То есть на свои “ощущения” генерал реагировал неформально - “просил проверить”. В расследовании столь резонансного убийства замминистра - генерал милиции своих подчиненных о чем-то просит? Без приказа? Почему ценность информатора (уже известившего генерала о существовании бомжа Вередюка) определял самолично генерал? И зачем после “ощущения чистоты вранья” свидетель вдруг делает алогичный шаг: “Я дал указание установить за Благовым оперативное наблюдение”, - признался суду свидетель. И о “наружке” куратору от ГПУ Винокурову Владимир Мельников тотчас докладывать не стал. Об этом работники СОГ узнали позже.
А зачем была нужна “наружка”, поинтересовался суд. Оказалось, чтобы выяснить, “где живет Благов”. Но ведь в рапорте бдительного Криволапова нужный адрес был указан. А слежка за Игорем Благовым (он, кстати, встречался с генералом Мельниковым не менее 5 раз - так говорилось в суде ранее) велась почти 5 месяцев! И ведь слежка не зафиксировала ни одного контакта “автора фальсификации” Криволапова с его якобы подельником Благовым.
Потом прибалт благополучно исчез из Краматорска. Под присмотром “наружки”? На этот вопрос свидетель не стал отвечать. Только уточнил, что результаты слежки были тоже странные, как сказал суду генерал: “Ходит, пьет, никого не ищет”. И так с июля по ноябрь старался “доброволец” найти заказчика “Михалыча”, чтобы получить обещанный руководством МВД гонорар в 100 тысяч гривен? К слову, дать в СМИ сообщение о такой награде за помощь следствию была инициатива Владимира Мельникова. Стоит заметить, что “наружка” устанавливается при открытии на объект ОРД (оперативно-розыскного дела). Так должно быть по закону. У свидетеля в суде спросили: “А на Благова заводилось ли ОРД?”. “Нет”, - ответил бывший замминистра МВД.
Размышления только над одним этим эпизодом вынуждают усомниться в адекватности многих формулировок из томов досудебного следствия, пришедших из Генпрокуратуры в суд.
Следствие без протоколов
Загадочным, кажется, остался и такой момент. Пребывая в ИВС Славянского горотдела милиции, “киллер” Юрий Вередюк исправно получал щедрую подкормку, одежду и телевизор. Однако среди посетителей бомжа (по записям в журнале посещений) фамилий подсудимых “Криволапов” и “Герасименко” нет. Тогда кто там бывал и с какой целью шефствовал над будущей “звездой” якобы раскрытия якобы случайного убийства журналиста? В материалах дела (невероятно, но факт) указана фамилия того ходока-кормильца и начальника ИВС. Но для замминистра МВД такой факт злоупотребления служебным положением его подчиненных тоже, наверное, не имел “оперативного интереса” и “оперативной ценности”? Суду он не смог сказать, было ли служебное расследование по такому ЧП, возбуждались ли уголовные дела в отношении виновных. Наверное, виновных и не было. Были исполнители приказов. Чьих приказов - это следствие выяснять не стало.
Вообще четко представить суду систему координации силовиков по раскрытию убийства журналиста генерал Мельников не смог, но признался в прелюбопытнейшем: “Мы проводили совместные совещания. Протокол там не велся”. Выходит, тактика и стратегия расследования могла разрабатываться и анализироваться без протокола? Тогда кто и как информировал фальсификаторов (от участковых до подполковников) обо всех деталях хода расследования? Ведь им же требовалось адекватно “лепить” легенду подставному “киллеру”.
Это, видно, было сложно. Ведь даже генерал знал не все. Ему не удалось поприсутствовать на важнейшем следственном действии. 24 августа (в праздник Дня Независимости Украины) Юрия Вередюка привезли на место преступления (в телекомпанию “Тор”) на воспроизведение. Лично увидеть, насколько точен бомж в замахах битой (одной, кстати) замминистра Мельникову было некогда. Он суду пояснил: мол, какое-то совещание было. Кстати, не был на воспроизведении даже руководитель СОГ, старший следователь ГПУ Владимир Голик, подсудимый Криволапов там тоже не был. Заметен на видеозаписи только донецкий облпрокурор Виктор Пшонка.
Отметим, что в суде генерал откровенно рассказал, почему он не стал сразу встречаться с Игорем Благовым и не присутствовал на важных следственных действиях. Оказывается, во избежание личной ответственности за вероятный последующий “прокол”. “Отвечать тогда бы пришлось мне”. Генералу.
Генерал и ответил. Перед судом. Однако насколько такие показания этого свидетеля правдивы, как они соотносятся с сутью и логикой предъявленного обвинения в фальсификации бывшим подчиненным генерала Мельникова, решать суду.
И не случайно, наверное, адвокат Владимир Дацьков (защитник Игоря Криволапова) спросил у свидетеля (бывшего замминистра МВД) - кто именно из руководства МВД докладывал президенту Кучме о том, что убийство журналиста раскрыто? Ведь уже 25 августа (на 3-й день после задержания бомжа) глава государства, прибыв в Донецк на празднование Дня шахтера, публично озвучил дезу - убийство журналиста раскрыто, исполнители и заказчики преступления уже известны. Свидетель не вспомнил “подателя” лживой информации.
Заметим, что первым эту новость озвучил именно Леонид Кучма. Думаю, ту ложь заготовили для уст самого президента совсем не случайно. Не для того ли, чтобы формула “Кучма сказал, так тому и быть” реально закрепила призрачный успех следствия? Для защиты престижа Украины и чести ее президента следствию хватило всего лишь 10 дней.
Расследование убийства славянского журналиста не стало “делом Гонгадзе № 2”. Все обернулось худшим из худшего. Потому что “дело Александрова” до сих пор считать раскрытым нельзя. Хотя бы потому, что уже много лет из тайн “дела Александрова” продолжают вырастать все новые и новые дела со своими так и не раскрытыми тайнами - “дело Лещинского”, “дело Сербина - Солодуна”, “дело Вередюка”, “дело Дроздова -Тамбовцева”, “дело братьев Рыбаков”, “дело Синенко”, “дело Криволапова”. И в каждом последующем деле - одни и те же фигуранты, кто мертвый, а кто еще живой.
P.S. На днях вдова журналиста Александрова наконец-то получила исполнительный лист по судебному решению. То есть вдова, сын и дочь убитого получили законное право на удовлетворение своих исков в виде денежной компенсации. Увы, исполнить решение Верховного Суда будет невозможно. “Мне сообщили в управлении юстиции г. Славянска, - известила “2000” вдова, - что бывший бизнесмен Александр Рыбак (по делу проходил как подстрекатель расправы над журналистом) фактически стал нищим осужденным. Из остатков его арестованного имущества нечем заплатить нам, семье потерпевших. Якобы старенький ВMW давно в розыске (!?), а квартиры в г. Славянске (4 или 5) вроде принадлежат жене Рыбака. Теперь надо ждать разъяснений из Апелляционного суда Луганской области (где выносили этот приговор), как же возможно исполнить решение Верховного Суда”.
Нина Рыкова (Запорожье - Донецк),
По материалам газеты “2000”