Восток — дело тонкое

Это такой главный пазл, который разные игроки пытались собрать в разных местах безуспешно, поскольку все время вырывали друг у друга кусочки.

До сих пор разговоры о ближневосточном конфликте можно было считать уделом болтунов или конкретных специалистов, заинтересованных собиранием и разбиранием этого пазла.

Сегодня именно Ближний Восток становится индикатором тех глобальных перемен в мироустройстве, которые генерируют глобальный кризис.

Геополитика уходящего в прошлое экономического уклада — это геополитика нефти в первую очередь. И вышеозначенный регион, естественно, — ядро этой геополитики. Посему ставки любого мелкого игрока в этом регионе повышаются на порядки.

Отсюда такое скопище несостоявшихся или недосостоявшихся государств, движений, группировок, сект и банд, приобретающих несообразно масштабное значение в большой политике. Что произойдет со всеми этими странами и людьми, если их масштаб и ценность как материальная, так и физическая дисконтируется на порядок? Вот ровно этот процесс мы и будем наблюдать. Вот ровно на этот процесс и завязаны все новации в интересующем нас регионе и за его пределами.

Геополитике нефти (в широком смысле углеводородов) приходит конец. Конец этот приходит не медленно и печально, а довольно истерично.

Пока цены на углеводороды бьют номинальные рекорды, хотя даже нашему бюджету понятно, что $100 за баррель сегодня и 10 лет назад — это совершенно разные $100. А $20 за баррель лет через пять — это будут совсем не те $20, что в начале 90-х. Это будет означать, что нефть и газ превращаются в совсем общедоступный бросовый ресурс. И они будут в него превращаться.

Мировая сланцевая революция не является предметом рассмотрения в данной главной теме, но она, безусловно, определяет контекст всего, что происходит в регионе. И в первую очередь в отношении к нему главного игрока — Америки.

Из абсолютно приоритетного до паранойи объекта американских геополитических интересов регион стремительно превращается в их периферию. То, что было невозможно представить себе пять лет назад, совершается на глазах. И вторая сторона процесса — это то, что происходит с самим главным игроком — Америкой.

С одной стороны, это классическая картина утраты доминантом уходящего уклада своих сил и своей безраздельно доминирующей роли. Это классическая картина завершения цикла: на пике глобального доминирования, когда пределы физической экспансии достигнуты, экспансия переходит в виртуальную форму. То есть начинается неограниченная эмиссия. Создается иллюзия отсутствия материальных ограничений вообще: ты можешь брать в долг сколько угодно бесплатно, потому что тебе бесплатно дают. Ты можешь вести любые войны и устанавливать любой порядок, какой пожелаешь, там, где пожелаешь. И эта ситуация воспринимается как вечная, и такое мироустройство, и такая геополитика также воспринимаются как вечные. Наглядная иллюстрация — эпоха Буша-младшего — утопия Нового Ближнего Востока.

Практически полная прямая оккупация геополитического мирового бриллианта — Залива. Не хватало только Ирана. Его, собственно, и не хватало. И отсюда вся американская антииранская истерия.

Однако что-то там сломалось, кто бы мог подумать?! Долг, который ощущался как индикатор величия, вдруг почувствовался как обуза и прямая угроза. Бушевские «войны порядка» также прочувствовались как обуза и угроза. Попытки удержать ситуацию малой кровью, «управляемым хаосом» стремительно оборачиваются хаосом неуправляемым. При этом для обамовской администрации, не лишенной некоторого контакта с реальностью, становится все более очевидно, что все эти титанические усилия ни к чему.

Америка, поставившая себе реальной целью достижение полной энергетической самодостаточности в среднесрочной перспективе, не может не понимать, что бремя геополитического доминирования на Большом Ближнем Востоке невыносимо, мучительно и бессмысленно. Собственно, это один из признаков того, что в процессе смены технологических и социоэкономических эпох Америка не «прикажет долго жить», а имеет шанс остаться одним из лидеров будущего мира.

Мы уже писали о том, что постепенное движение к адекватному пониманию обамовской Америкой своего положения и возможностей привело к тому, что впервые за многие десятилетия с Америкой можно о чем-то договариваться. И она хочет договариваться. Договариваться же можно об управлении хаосом, точнее локальными хаосами, то есть о замораживании конфликтов. И договариваться можно только с реальными противниками. С сателлитами договариваться не о чем и незачем.

Особый интерес для нас в этом контексте представляет коротенькая заметка Тьерри Мейсана (стр. 28, автор собирается вернуться к этой теме в более развернутом виде). Мейсан — ярый антимондиалист, конспиролог и местами фантазер — очень точно поймал то, что мы на нашем неконспирологическом уровне высчитали логически. Америка медленно разворачивается, разворачивая и ломая все действующее геополитическое устройство. Это такая геополитическая ломка, где линия разломов, сколов и обвалов проходит именно через Большой Ближний Восток. Здесь ломаются страны, коалиции, союзы. У местных движений, сект, группировок стремительно меняются политические крыши так, что они иногда даже сами не успевают за этим уследить.

Говорить о каких-то параметрах будущего здесь крайне опрометчиво, все еще только началось. Можно представить себе, например, что произойдет с нынешними заливными монархиями, совершенно оборзевшими от избытка денег и возможностей при абсолютном недостатке элементарной легитимности? Что произойдет, если вдруг иссякнут нефтедоллары. А они иссякнут. А Америка уходит, оставляя свою прежнюю клиентелу тет-а-тет с теми, кого она все эти годы культурно обслуживала.

Еще раз повторю, чертить контуры будущего на таком переломе мироустройства достаточно бессмысленно. Но есть одна небанальная новость: обстоятельства складываются так, что нам, скорее всего, удастся при нашей жизни увидеть то, что совсем немногим удавалось, — справедливо заслуженное возмездие.